JК
Лихой хмель :: Чешко Федор Федорович
Страница: 8 из 14Такчто претенденту на титул «Гагарин практической историографии» не пришлось вопреки уставу посылать к черту старшего по званию и по возрасту. А что он там показал мне в спину – оттопыренный палец или исконно-славянскую фигу – то уже его дело.
Так я и ушел.
Ушел исполнять свои обязанности и не совать нос в чужие.
Век себе не прощу!
* * *
В отличие от предыдущих попыток, эта удалась на славу. Аппаратура отработала штатно, контакт нащупали почти с ходу и продержали на резонансе почти сорок абсолютных минут…
Когда испытателю помогали выбраться из хронокамеры, он даже шутить пробовал; от отдыха отказался, а сразу потребовал ноут и ментографа – зафиксировать впечатления (пока, значит, не утратили остроту).
Да, поначалу-то все было в ажуре.
Но вот потом, когда первый в истории хрононавт объявил, что хочет освежиться…
Сперва мне даже в голову не пришло заподозрить плохое. То есть я встревожился, конечно, но только минут через десять и совершенно дурацким образом: связался со старшим эскулапом и стал выяснять, как может сказаться Проникновение на работе пищеварительного тракта. И лишь в разгар этой кретинской консультации до меня, наконец, дошло: санузел – единственное помещение в экспериментальном блоке, где нет следилок.
В ту же секунду я приказал своим ребятам вынести дверь, но это уже ничему не могло помочь.
* * *
«Полдень. Осень. Налитая пшеница под пронзительно синим бездоньем.
Так я и ушел.
Ушел исполнять свои обязанности и не совать нос в чужие.
Век себе не прощу!
* * *
В отличие от предыдущих попыток, эта удалась на славу. Аппаратура отработала штатно, контакт нащупали почти с ходу и продержали на резонансе почти сорок абсолютных минут…
Когда испытателю помогали выбраться из хронокамеры, он даже шутить пробовал; от отдыха отказался, а сразу потребовал ноут и ментографа – зафиксировать впечатления (пока, значит, не утратили остроту).
Да, поначалу-то все было в ажуре.
Но вот потом, когда первый в истории хрононавт объявил, что хочет освежиться…
Сперва мне даже в голову не пришло заподозрить плохое. То есть я встревожился, конечно, но только минут через десять и совершенно дурацким образом: связался со старшим эскулапом и стал выяснять, как может сказаться Проникновение на работе пищеварительного тракта. И лишь в разгар этой кретинской консультации до меня, наконец, дошло: санузел – единственное помещение в экспериментальном блоке, где нет следилок.
В ту же секунду я приказал своим ребятам вынести дверь, но это уже ничему не могло помочь.
* * *
«Полдень. Осень. Налитая пшеница под пронзительно синим бездоньем.