JК
Ловец Душ :: Ефиминюк Марина
Страница: 27 из 72Мог ли он представить, что станет с нами, если он погибнет? Брата отправили в монастырь,а мать вернулась в свой великосветский салон вздыхать о гибели мужа-героя!
Большие буквы на потрескавшемся указателе гласили: «До Салатопки 15 вёрст». Мы аккуратно съехали по крутому спуску. На разбухшей дороге по самые оси увязла телега. Вокруг неё охал бородатый мужичок, подгонял хлыстом ленивого мерина. Наши лошади неохотно шагали по распутице, высоко поднимая ноги, и, стоило зазеваться, старались свернуть па пропитавшееся водой поле. Посреди дороги чернела застрявшая и, очевидно, брошенная хозяевами карета, её открытая дверца жалобно и одиноко скрипела на ветру.
От постоянно накрапывавшего дождика мой плащ окончательно промок, и я тряслась, как осенний лист.
– Эй, Носков! – позвала я обогнавшего меня Николая.
– Савков, – прохрипел он.
– Савков, скажи, какого рожна ты в музее оказался?
Мужчина молчал, но я заметила, как напряглась его спина.
– Тебе ведь не ваза нужна была, так? Что ты там искал? – Я понукнула лошадь и поравнялась с ним. Лицо Николая оставалось непроницаемым, маленькие тёмные глазки, не отрываясь, рассматривали грязную жижу под лошадиными копытами. – Неважно, – продолжала я монолог, даже не надеясь, что он слышит меня, – я завтра же уеду в Торусь.
Савков так резко повернулся ко мне, что от неожиданности я вздрогнула.
– Ты не поняла, что сказал тот человек? Мы должны встретиться в Салатопке с проводником, иначе нам конец.
Большие буквы на потрескавшемся указателе гласили: «До Салатопки 15 вёрст». Мы аккуратно съехали по крутому спуску. На разбухшей дороге по самые оси увязла телега. Вокруг неё охал бородатый мужичок, подгонял хлыстом ленивого мерина. Наши лошади неохотно шагали по распутице, высоко поднимая ноги, и, стоило зазеваться, старались свернуть па пропитавшееся водой поле. Посреди дороги чернела застрявшая и, очевидно, брошенная хозяевами карета, её открытая дверца жалобно и одиноко скрипела на ветру.
От постоянно накрапывавшего дождика мой плащ окончательно промок, и я тряслась, как осенний лист.
– Эй, Носков! – позвала я обогнавшего меня Николая.
– Савков, – прохрипел он.
– Савков, скажи, какого рожна ты в музее оказался?
Мужчина молчал, но я заметила, как напряглась его спина.
– Тебе ведь не ваза нужна была, так? Что ты там искал? – Я понукнула лошадь и поравнялась с ним. Лицо Николая оставалось непроницаемым, маленькие тёмные глазки, не отрываясь, рассматривали грязную жижу под лошадиными копытами. – Неважно, – продолжала я монолог, даже не надеясь, что он слышит меня, – я завтра же уеду в Торусь.
Савков так резко повернулся ко мне, что от неожиданности я вздрогнула.
– Ты не поняла, что сказал тот человек? Мы должны встретиться в Салатопке с проводником, иначе нам конец.