JК
Кот госпожи Брюховец :: Басманова Елена
Страница: 13 из 51Разве может он, самый красивый мужчина, самый умный и неотразимый, жить дальше с памятью о позорной сцене, которая разыгралась в поезде Симферополь – Петербург?
Прикрыв веки, он заново переживал недавнюю трагедию: купе поезда, приличного вида попутчики, худая томная дама, сидящая рядом с ним, закинув ногу на ногу. Она курила длинную папироску в мундштуке, картинно поводя перед ним острым локтем, пускала клубы ядовитого дыма, исподлобья бросала страстные мутные взоры. А когда они остались вдвоем, положила костлявые пальцы на его колено...
Господин Ханопулос содрогнулся. Он ненавидел плоских, жилистых дам! Его солнечной греческой душе не удалось справиться с охватившим его омерзением. Он стряхнул гадкую хищную руку с белой фланели брюк.
Гнусная тварь захохотала, откинулась на спинку дивана и злобно прошептала:
– Так я и знала. Импотент.
Ни одна, ни одна женщина, будь то пастушка или аристократка, не могла укорить его в мужской слабости или бессилии. Только нежные вздохи, слезы умиления и благодарности, когда он, утомив лаской избранницу, размыкал объятия. Но он привык к нормальным женщинам, которым Бог дал все женские прелести в необходимом объеме: упругие круглые бедра, выпуклые животы, высокую грудь. Страшилище, рожденное для анатомического театра, нанесло смертельный удар его мужскому достоинству. Он потерял самоуважение, честь, лицо. Жаль, что он не задушил ее собственными руками, – в купе вернулись попутчики...
Господин Ханопулос резко качнулся вперед – коляска остановилась.
Прикрыв веки, он заново переживал недавнюю трагедию: купе поезда, приличного вида попутчики, худая томная дама, сидящая рядом с ним, закинув ногу на ногу. Она курила длинную папироску в мундштуке, картинно поводя перед ним острым локтем, пускала клубы ядовитого дыма, исподлобья бросала страстные мутные взоры. А когда они остались вдвоем, положила костлявые пальцы на его колено...
Господин Ханопулос содрогнулся. Он ненавидел плоских, жилистых дам! Его солнечной греческой душе не удалось справиться с охватившим его омерзением. Он стряхнул гадкую хищную руку с белой фланели брюк.
Гнусная тварь захохотала, откинулась на спинку дивана и злобно прошептала:
– Так я и знала. Импотент.
Ни одна, ни одна женщина, будь то пастушка или аристократка, не могла укорить его в мужской слабости или бессилии. Только нежные вздохи, слезы умиления и благодарности, когда он, утомив лаской избранницу, размыкал объятия. Но он привык к нормальным женщинам, которым Бог дал все женские прелести в необходимом объеме: упругие круглые бедра, выпуклые животы, высокую грудь. Страшилище, рожденное для анатомического театра, нанесло смертельный удар его мужскому достоинству. Он потерял самоуважение, честь, лицо. Жаль, что он не задушил ее собственными руками, – в купе вернулись попутчики...
Господин Ханопулос резко качнулся вперед – коляска остановилась.