Луна жестко стелет   ::   Хайнлайн Роберт

Проф воспринял идею насчет осознавшего себя компьютера гораздо легче, чем я, например, идею насчет снега, когда увидал его в первый раз. Он просто кивнул и сказал: «Ну-ну, дальше», чуть подумал и продолжил:

– Этот компьютер – собственность Вертухая? Тогда почему бы нам не пригласить Вертухая на наше сборище, да на том и не покончить?

Мы пустились в заверения. Наконец я сказал:

– Это надо понимать так. Майк сам за себя так же, как и вы. Считайте его рационал-анархистом, потому что он рационал до упора и в гробу с кистями видал все на свете правительства.

– Если эта машина нелояльна даже к собственным владельцам, то почему вы уверены, что она проявит лояльность по отношению к вам?

– По случаю добрых чувств. Я с ним цацкаюсь, не знаю как, он со мной тоже, – пришлось рассказать, на какие предосторожности пошел Майк, чтобы меня защитить. – Я не уверен, что у того, кто не знает паролей: одного, обеспечивающего непрослушивание телефона, и другого, дающего доступ к тому, что я ему сказал или поместил в память, – вообще нет возможности дознаться у Майка обо мне. Машины думают иначе, чем люди. Но я железно уверен, что сам по себе Майк выдать меня не захочет. Возможно, даже защитит, если кто-нибудь дознается об этих паролях.

– Мании, а почему бы не позвонить ему, не сходя с места? – предложила Ваечка. – Стоит профессору де ла Миру поговорить с ним, станет ясно, как дважды два, почему мы ему доверяем. Профессор, пока вы сами не почувствуете доверия к нему, честное слово, мы ему никаких секретов не расскажем.

– Не лишено смысла.