Луна жестко стелет   ::   Хайнлайн Роберт

Но детишки выходят отличные. Манни, что не дает машинам быть живыми? Я всегда нюхом чуяла, что они живые. Кое-какие так и норовят лягнуть в чувствительное местечко.

– Майк этого делать не станет. Он не себе на уме, корысти в нем нет. Но он обожает хохмить и способен нечаянно выдать струю, и отнюдь не дыма. Как щенок, который не знает, что больно кусается. Он ни фига не знает. Нет, это я лажанулся, он знает до фига и больше, в сто раз больше, чем я, чем ты, чем любой на свете хмырь, живой или древних времен. И всё же кое-чего он не знает.

– Объясни получше. Я что-то не уловила. Я постарался объяснить. Каково Майк знает почти все книги на Луне, каково читает в тысячу раз быстрее, чем мы, и никогда ничего не забывает, если только не решит стереть, каково он способен логически безукоризненно рассуждать, каково он проницательно судит при недоборе данных – и всё же при том не знает, каково быть «живым». Она не дала договорить.

– Усекла. Ты говоришь, что он много знает и сходу петрит, но опыта нет. Как новенький, первый день на Валуне. На Эрзле он мог быть большой ученый с хвостом чинов и званий – а тут сущий младенец.

– Во-во. Майк – младенец с хвостом чинов и званий. Спроси его, сколько воды, химикалий и килоджоулей света необходимо для получения пятидесяти тысяч тонн пшеницы, он ответит, не моргнув глазом. А что смешно, что нет – ни бум-бум.

– Но большинство из его хохмочек вполне сносны.