JК
М - значит магия :: Гейман Нил
Страница: 39 из 180Ювелиры не могли обращаться с жалобами - если бы Анклаврешил, что они пытались подкупить чиновника Анклава, пусть даже мнимого, им сильно повезло бы, если бы им просто отрубили правые руки, а не головы. Не говоря уже об их богатстве. Идеальный обман.
И в зале Карнадинского Клуба мошенников воцарилось молчание. Мы размышляли о блестящем уме человека, продавшего Понтийский мост.
КОГДА ГОВОРИТ ОКТЯБРЬ
В кресло председателя сел Октябрь, так что было довольно зябко, и красно-оранжевые листья падали с деревьев, окружавших поляну. Собравшихся было двенадцать, и они сидели вокруг костра, держа над огнем огромные, насаженные на ветки сосиски, которые плевались жиром и трещали, когда жир падал на яблоневые поленья, и свежий яблочный сидр был душистым и терпким на вкус.
Апрель элегантно откусила кусочек от сосиски, но та лопнула, и по ее подбородку потек горячий сок.
– Да чтоб тебя разорвало и выворотило! - сказала она.
Толстяк Март, сидевший рядом, скабрезно хихикнул, и вытянул из кармана огромный грязный платок.
– Держи, - сказал он.
Апрель вытерла подбородок.
– Спасибо, - сказала она. - Вот ведь дрянь набитая! Я обожглась. Завтра вскочит волдырь.
Сентябрь зевнул.
– Слишком много о себе мнишь, - сказал он, глядя на нее сквозь пламя костра. - Да еще и выражаешься.
Он носил тонкие усики, а залысины, уходившие вверх со лба, придавали ему вид задумчивый и умудренный.
– Отстань от нее, - сказала Май.
И в зале Карнадинского Клуба мошенников воцарилось молчание. Мы размышляли о блестящем уме человека, продавшего Понтийский мост.
КОГДА ГОВОРИТ ОКТЯБРЬ
В кресло председателя сел Октябрь, так что было довольно зябко, и красно-оранжевые листья падали с деревьев, окружавших поляну. Собравшихся было двенадцать, и они сидели вокруг костра, держа над огнем огромные, насаженные на ветки сосиски, которые плевались жиром и трещали, когда жир падал на яблоневые поленья, и свежий яблочный сидр был душистым и терпким на вкус.
Апрель элегантно откусила кусочек от сосиски, но та лопнула, и по ее подбородку потек горячий сок.
– Да чтоб тебя разорвало и выворотило! - сказала она.
Толстяк Март, сидевший рядом, скабрезно хихикнул, и вытянул из кармана огромный грязный платок.
– Держи, - сказал он.
Апрель вытерла подбородок.
– Спасибо, - сказала она. - Вот ведь дрянь набитая! Я обожглась. Завтра вскочит волдырь.
Сентябрь зевнул.
– Слишком много о себе мнишь, - сказал он, глядя на нее сквозь пламя костра. - Да еще и выражаешься.
Он носил тонкие усики, а залысины, уходившие вверх со лба, придавали ему вид задумчивый и умудренный.
– Отстань от нее, - сказала Май.