JК
М - значит магия :: Гейман Нил
Страница: 55 из 180А потом просто исчез.
Последыш стоял посреди старого кладбища совсем один и слушал, как щебет птиц разносится в чистом утреннем воздухе. Потом он пошел вверх на холм. Одному идти было тяжелее.
Он нашел свой рюкзак там, где оставил его. Он съел последний «Милки Вэй» и посмотрел на разрушенный дом. Его пустые окна были словно глаза, следившие за ним.
Внутри было темно. Темным-темно.
Он пробрался через заросший сорной травой двор. Дверь в дом почти развалилась. Он остановился на крыльце и подумал, стоит ли оно того. Он чувствовал запах гнили, сырости, и еще чего-то. Ему показалось, что он услышал, как что-то движется в глубине дома, в подвале, или, может, на чердаке. Какое-то шарканье. Или царапанье. Трудно сказать.
И потом он вошел в дом.
Все молчали. Октябрь, закончив, наполнил свою деревянную кружку сидром, осушил ее, и снова наполнил.
– Вот так история, скажу я вам, - промолвил Декабрь, и вытер глаза кулаком. Глаза у него были бледно-голубые.
– А что было дальше? - робко спросила Июнь. - Когда он вошел в дом?
Май, сидевшая рядом, положила руку ей на плечо.
– Тебе лучше не знать, - сказала она.
– Кто-нибудь еще будет рассказывать? - спросил Август. Никто не ответил. - Тогда, наверно, на этом и закончим?
– Это нужно ставить на голосование, - заметил Февраль.
– Все за? - спросил Октябрь.
В ответ нестройно прозвучало:
– Все.
– Кто против?
Тишина.
– Объявляю собрание закрытым.
Последыш стоял посреди старого кладбища совсем один и слушал, как щебет птиц разносится в чистом утреннем воздухе. Потом он пошел вверх на холм. Одному идти было тяжелее.
Он нашел свой рюкзак там, где оставил его. Он съел последний «Милки Вэй» и посмотрел на разрушенный дом. Его пустые окна были словно глаза, следившие за ним.
Внутри было темно. Темным-темно.
Он пробрался через заросший сорной травой двор. Дверь в дом почти развалилась. Он остановился на крыльце и подумал, стоит ли оно того. Он чувствовал запах гнили, сырости, и еще чего-то. Ему показалось, что он услышал, как что-то движется в глубине дома, в подвале, или, может, на чердаке. Какое-то шарканье. Или царапанье. Трудно сказать.
И потом он вошел в дом.
Все молчали. Октябрь, закончив, наполнил свою деревянную кружку сидром, осушил ее, и снова наполнил.
– Вот так история, скажу я вам, - промолвил Декабрь, и вытер глаза кулаком. Глаза у него были бледно-голубые.
– А что было дальше? - робко спросила Июнь. - Когда он вошел в дом?
Май, сидевшая рядом, положила руку ей на плечо.
– Тебе лучше не знать, - сказала она.
– Кто-нибудь еще будет рассказывать? - спросил Август. Никто не ответил. - Тогда, наверно, на этом и закончим?
– Это нужно ставить на голосование, - заметил Февраль.
– Все за? - спросил Октябрь.
В ответ нестройно прозвучало:
– Все.
– Кто против?
Тишина.
– Объявляю собрание закрытым.