JК
Маги и мошенники :: Долгова Елена
Страница: 30 из 505Герой этот, профессор Парадамус Нострацельс, доктор обеих медицин, астрологии и герметики, поселился в Нусбауме около пяти лет назад после малосущественных событий, которые, однако, заставили его поспешно оставить столицу. Зелья ученого герметика включали порой такие ингредиенты, о которых и не подозревали пациенты – тонкую материю тайны следовало хранить от грубых лап невежественных провинциалов.
Парадамус Нострацельс любовно глянул на хирургические инструменты и желчно посмотрел на гостей – небритый крепыш Хайни тупо мигал коровьими ресницами, а чернобородый толстяк Лакомка выглядел в точности так, как и должен выглядеть неукротимый пожиратель пива.
…Если придерживаться истиной правды, происхождение Лакомкиного прозвища было темно. Пожалуй, поискать причину стоило вдалеке от нусбаумских трактиров – Рихард имел склонность дружески заботиться о попавших в беду юных девственницах. В бурные годы Большого Мятежа эта черта героя проявилась сполна. К немалому огорчению, после мятежа девственницы сделались столь же редки, как Струсы, напитки стремительно вздорожали, а хозяйки таверн грубили и ничего не продавали в кредит…
Нострацельс, в качестве престарелого ученого отличался сухостью нрава, давным-давно сжился со множеством предрассудков, и не имел о вышеописанных качествах Лакомки ни малейшего представления. Однако, наука требовала величия и жертв, а сделка – аккуратности.
Парадамус Нострацельс любовно глянул на хирургические инструменты и желчно посмотрел на гостей – небритый крепыш Хайни тупо мигал коровьими ресницами, а чернобородый толстяк Лакомка выглядел в точности так, как и должен выглядеть неукротимый пожиратель пива.
…Если придерживаться истиной правды, происхождение Лакомкиного прозвища было темно. Пожалуй, поискать причину стоило вдалеке от нусбаумских трактиров – Рихард имел склонность дружески заботиться о попавших в беду юных девственницах. В бурные годы Большого Мятежа эта черта героя проявилась сполна. К немалому огорчению, после мятежа девственницы сделались столь же редки, как Струсы, напитки стремительно вздорожали, а хозяйки таверн грубили и ничего не продавали в кредит…
Нострацельс, в качестве престарелого ученого отличался сухостью нрава, давным-давно сжился со множеством предрассудков, и не имел о вышеописанных качествах Лакомки ни малейшего представления. Однако, наука требовала величия и жертв, а сделка – аккуратности.