JК
Маги и мошенники :: Долгова Елена
Страница: 321 из 505Зажиточные горожанки, спасая лучшие наряды, натянули их на себя, и теперь в неряшливой толпе, среди грязных кожаных курток и грубого полотна, там и сям мелькали яркие, словно цветы юга, пятна женских одежд. Пожилой, одутловатый мужчина, по виду – торговец, тер сухие глаза, губы его беспрестанно двигались, то ли шепча молитвы, то ли повторяя чьи-то имена. Прошел, раздвигая толпу, десяток сумрачных, хорошо вооруженных пикинеров.
Гул растерянности и страха витал над скопищем людей. Несчастье и трагическое предчувствие уже наложили на лица призрачную серую тень, согнутые плечи несли невидимый груз обреченности.
– Я много видел в собственной жизни, еще больше – читал древних, и, тем не менее, с трудом могу поверить, что все это сотворил один человек, – сказал Антисфен.
– Да, с нашим императором, Гагеном Капелланом, шутки плохи, – отозвался Ладер.
Фон Фирхоф ужаснулся в душе. “Румиец имел в виду Клауса Бретона, наемник понял его неправильно. Но в своей ошибке, перепутав императора и мятежника, простак Ладер, тем не менее, оказался мудрее нас всех. Клаус идет до конца – ему уже нечего терять и почти нечего бояться, отправляясь на смерть, он не станет думать о гражданах Толоссы. А мой венценосный друг – он в безопасности, и, тем не менее, в порыве мести и гнева спалит этот город, словно копну соломы. Неважно, что три четверти несчастных не виновны ни в чем, здесь просто дают наглядный урок бунтующим против Империи…”
Словно едиными легкими ахнула толпа, живое скопище бестолково качнулось в теснине улицы – над головами беженцев с низким гулом пронесся комок багрового огня.
Гул растерянности и страха витал над скопищем людей. Несчастье и трагическое предчувствие уже наложили на лица призрачную серую тень, согнутые плечи несли невидимый груз обреченности.
– Я много видел в собственной жизни, еще больше – читал древних, и, тем не менее, с трудом могу поверить, что все это сотворил один человек, – сказал Антисфен.
– Да, с нашим императором, Гагеном Капелланом, шутки плохи, – отозвался Ладер.
Фон Фирхоф ужаснулся в душе. “Румиец имел в виду Клауса Бретона, наемник понял его неправильно. Но в своей ошибке, перепутав императора и мятежника, простак Ладер, тем не менее, оказался мудрее нас всех. Клаус идет до конца – ему уже нечего терять и почти нечего бояться, отправляясь на смерть, он не станет думать о гражданах Толоссы. А мой венценосный друг – он в безопасности, и, тем не менее, в порыве мести и гнева спалит этот город, словно копну соломы. Неважно, что три четверти несчастных не виновны ни в чем, здесь просто дают наглядный урок бунтующим против Империи…”
Словно едиными легкими ахнула толпа, живое скопище бестолково качнулось в теснине улицы – над головами беженцев с низким гулом пронесся комок багрового огня.