Крайняя маза   ::   Белов Руслан

С раннего детства он ненавидел свою мать – истеричную, некрасивую, скорую на побои. Она била его даже ночью, била во сне, била не разбудив. Из-за нее он возненавидел женщин и стал гомосексуалистом. Позже, когда он вошел в круг людей, в круг мужчин, многие из которых жаждали его разорения, его болезней, его смерти, страсть его укрепилась. Во-первых, ему все более и более нравились женственные мужчины, не способные, по крайней мере, на вид, причинить настоящее зло, во-вторых, насилуя очередную жертву, он олицетворял ее с теми, кто так жаждет его смерти. И с особым удовольствием он насиловал врагов, попавших в его сети. Насилуя их, он насиловал свой страх, свою усталость, насиловал себя, уставшего жить и нужного лишь таким же волкам, как и он.

Съев третью ложечку кефира и приняв таблетку "Виагры", Борис Михайлович подошел к Стылому. Спереди из бетонного монолита торчали поникшая голова, кисти рук. Сзади – стопы и обнаженные ягодицы. "На этот раз хорошо сделали, не поцарапаюсь", – удовлетворенно подумал Борис Михайлович. Вернувшись к передней части монолита, присел на скамеечку и посмотрел на жертву отеческим взглядом.

– Ну, что, милый, хорошо тебе там? – спросил он, когда Шура приоткрыл глаза.

Шура не ответил.

– Ослаб ты, есть, наверное, хочешь, – участливо покивал Борис Михайлович. – Ну, ничего, я покормлю, я люблю кормить животных.

Спустя несколько минут перед пленником стояла миска, полная бутербродов с черной икрой, ветчиной и сыром.

Шура посмотрел на них равнодушно.