JК
Крайняя маза :: Белов Руслан
Страница: 29 из 236Ты мне не поможешь определиться? Короче, дашь трахнуть?
– Я по большому хочу, – заволновался Шурик (Смирнов не заклеивал ему рта).
– Фу, как пошло... – скривился Смирнов. И горестно вздохнув, заключил:
– Нет, видимо, я не гомик. Истинного гомика твое заявление воодушевило бы. Но ты не радуйся. Времени у нас с тобой полно. Я сейчас посижу, покурю, пивка попью – там, в холодильнике, у меня пара бутылочек завалялась... А потом тебе будет плохо, очень плохо. Короче, у меня есть все для плодотворно-творческого заплечного процесса. Все будет на высшем уровне, гарантирую. И иголок под ногти запущу – их у меня полно, – и ремней из спины нарежу, и яичницу сделаю, и глазки по одному выну... Стальной столовой ложкой. Она от бабушки у меня осталась. Крепкая, советского еще производства.
Шурик попытался освободиться. У него не получилось. Наблюдая за его потугами, Смирнов почувствовал себя не в своей тарелке. Но деваться было некуда. И он решил заговорить себя.
– Ну, уж извини за натурализм, – вздохнул он. – Ты помнишь, что с моей любимой женщиной сделал? Помнишь, конечно... И я должен тебя за это мучительным образом убить, хотя, скажу честно: сам процесс убиения, не смерть, а именно процесс убиения, будет мне чрезвычайно неприятен. Понимаешь, я интеллигент, интеллигентишка вшивый в четвертом поколении, и мне уважение к человеческой жизни и достоинству прививали с молодых ногтей. Короче, мне противно будет тебя пытать, очень противно... Но я человек философски грамотный, и потому смогу придумать, как это сделать качественно и без идеологических колебаний.
– Я по большому хочу, – заволновался Шурик (Смирнов не заклеивал ему рта).
– Фу, как пошло... – скривился Смирнов. И горестно вздохнув, заключил:
– Нет, видимо, я не гомик. Истинного гомика твое заявление воодушевило бы. Но ты не радуйся. Времени у нас с тобой полно. Я сейчас посижу, покурю, пивка попью – там, в холодильнике, у меня пара бутылочек завалялась... А потом тебе будет плохо, очень плохо. Короче, у меня есть все для плодотворно-творческого заплечного процесса. Все будет на высшем уровне, гарантирую. И иголок под ногти запущу – их у меня полно, – и ремней из спины нарежу, и яичницу сделаю, и глазки по одному выну... Стальной столовой ложкой. Она от бабушки у меня осталась. Крепкая, советского еще производства.
Шурик попытался освободиться. У него не получилось. Наблюдая за его потугами, Смирнов почувствовал себя не в своей тарелке. Но деваться было некуда. И он решил заговорить себя.
– Ну, уж извини за натурализм, – вздохнул он. – Ты помнишь, что с моей любимой женщиной сделал? Помнишь, конечно... И я должен тебя за это мучительным образом убить, хотя, скажу честно: сам процесс убиения, не смерть, а именно процесс убиения, будет мне чрезвычайно неприятен. Понимаешь, я интеллигент, интеллигентишка вшивый в четвертом поколении, и мне уважение к человеческой жизни и достоинству прививали с молодых ногтей. Короче, мне противно будет тебя пытать, очень противно... Но я человек философски грамотный, и потому смогу придумать, как это сделать качественно и без идеологических колебаний.