JК
Крайняя маза :: Белов Руслан
Страница: 36 из 236Аршин знаешь у него какой? Порвет на фиг!
Опустив замокший телефон, Евгений Александрович задумался. Несвоевременно возникшее сочувствие к бандиту выбивало его из колеи, как он не старался в ней оставаться.
– Ну что? Понял, в какие игры играешь? – голос Шуры стал презрительным. Он торжествовал, забыв, что пленники должны вести себя соответственно своему положению.
Колебавшегося Смирнова его тон покоробил. Евгений Александрович, немало испытавший на своем веку, легко выходил из себя. Если бы Шура это знал, или просто удержал себя в руках, все пошло бы по иному.
Но Шура этого не знал. И потому хозяин положения встал, подошел к переноске, крепко обхватил деревянную ручку все еще горячего паяльника, представил, как Юлия нежиться на Красном море в окружении загорелых мускулистых немцев, присел на колени, прицелился и, бесцветно сказав: – Да у вас геморрой, батенька", вставил побуревшее жало в анальное отверстие человека, так опрометчиво посчитавшего, что ситуация изменилась в его пользу.
Шура завыл, стараясь не дергаться.
Смирнов неожиданно успокоился.
Он почувствовал себя другим человеком.
Владыкой боли и судеб.
И решил отметить перемены бутылочкой пива.
– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил он, усаживаясь в кресло с пенящимся бокалом. Паяльник в бандите выглядел органично.
– Жжется, падла, – как-то буднично ответил Шурик. Он ожидал худшего.
Опустив замокший телефон, Евгений Александрович задумался. Несвоевременно возникшее сочувствие к бандиту выбивало его из колеи, как он не старался в ней оставаться.
– Ну что? Понял, в какие игры играешь? – голос Шуры стал презрительным. Он торжествовал, забыв, что пленники должны вести себя соответственно своему положению.
Колебавшегося Смирнова его тон покоробил. Евгений Александрович, немало испытавший на своем веку, легко выходил из себя. Если бы Шура это знал, или просто удержал себя в руках, все пошло бы по иному.
Но Шура этого не знал. И потому хозяин положения встал, подошел к переноске, крепко обхватил деревянную ручку все еще горячего паяльника, представил, как Юлия нежиться на Красном море в окружении загорелых мускулистых немцев, присел на колени, прицелился и, бесцветно сказав: – Да у вас геморрой, батенька", вставил побуревшее жало в анальное отверстие человека, так опрометчиво посчитавшего, что ситуация изменилась в его пользу.
Шура завыл, стараясь не дергаться.
Смирнов неожиданно успокоился.
Он почувствовал себя другим человеком.
Владыкой боли и судеб.
И решил отметить перемены бутылочкой пива.
– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил он, усаживаясь в кресло с пенящимся бокалом. Паяльник в бандите выглядел органично.
– Жжется, падла, – как-то буднично ответил Шурик. Он ожидал худшего.