Мальчик, который был птицей   ::   Зюзюкин Иван

- Из строя вышел третий двигатель?

- Нет, с кораблем больше ничего плохого не произошло, - поспешил успокоить его Сансанч. - Мы пришли спросить: как ты себя чувствуешь?

- Лучше всего сказать: никак! - мигом повеселел Леро. - Мне здесь до того хорошо, что я забываю, есть ли у меня тело, и убеждаюсь, что есть, лишь когда о чем-то сильно задумаюсь и упрусь на ходу лбом в стену или, приняв падающую сосновую шишку за чей-то пас, по привычке отбиваю ее головой... И во всех остальных отношениях у меня, как говорили мальчишки моего возраста лет сто назад, "нормалек". Мне с каждым годом все сильнее хочется учиться и еще больше знать. Откровенно говоря, я все хуже и хуже понимаю, что имел в виду этот древний чудак Екклезиаст, утверждая, что во многой мудрости есть много печали и кто умножает познания, тот умножает скорбь...

- Значит, тебя в самом себе ничто-ничто не огорчает? - спросила его МАМА.

- Врать не стану: огорчает, - весело ответил Леро. - Давно хочется испытать, что такое хандра. Но мне почему-то никак не хандрится. И что такое валящая с ног усталость, тоже знаю пока что по книгам. Но больше всего я недоволен тем, что у меня не хватает силы воли не просить добавку, из-за чего я ем слишком много и расту темпами фасоли...

- Все это, конечно, недостатки, но с ними можно не бороться: они сами с годами пройдут, - сказал Сансанч, несколько ободренный признаниями Леро.