Мальчик во мгле   ::   Пик Мервин

Вот тогда Мальчик прошел через ад, самый темный из всех: долгая боль в теле, как ни была она мучительна, забылась или каким-то образом вытеснилась, потому что его наполнила боль бестелесная, немощь столь всепроницающая, столь страшная, что получи он возможность умереть, Мальчик тут же и ухватился бы за нее. Никакое обычное чувство не могло отыскать пути сквозь наполнившую его, все заглушившую тошноту души.

Ибо он подвигался все ближе и ближе к висевшей вкруг лика Агнца льдистой ауре. Ауре, подобной смерти, студеной и страшной, – но и лихорадящей также, и ужасной в живости своей, – и все это вмещалось и удерживалось чертами длинного, непостижимого лика, поскольку даже когда Агнец визжал, лицо его оставалось неподвижным, как будто голова и голос Агнца были чужими друг другу.

Длинное это лицо с его подрагиваньями и ледяными эманациями было теперь совсем близко от Мальчика, который не смел поднять глаз, хоть и знал, что Агнец незряч. Затем наступило мгновение, когда левый мизинец Агнца выдвинулся вперед, подобный короткой белой гусенице, и, повисев немного над головой жертвы, опустился, и Мальчик почувствовал лбом прикосновение, от которого сердце его подпрыгнуло к горлу.

Мизинец Агнца, казалось, прилип к виску, точно присоска на щупальце осьминога, затем палец сполз вдоль профиля, оставляя тонкий, как волос, след, от которого лоб Мальчика сжала боль.

Одного прохода оказалось довольно – Агнец выяснил все, что желал узнать.