Страница:
2 из 22
Народы плачут или дети?
Вожди страдают или тени?
В зеленых сумерках столетий Темны у времени ступени.
А под луной - открытый лести, А над венцом кирпичных лестниц Бог тараканьих похорон Стоит фарфоровый Бирон.
И замирают тараканы Вокруг немого Истукана...
Опять я с ним в ночи один, С печальным гладкокрылым войском, Опять застыли глыбы воска, Как головы у гильотин.
Опять проходят в черном платье, Голов проносят этажи,Республика покорно платит Просроченные мятежи.
И рвется кожа барабана, И умирают тараканы...
Был вечер страшной осени, и комната-фонарь Сочилась изнутри тревожным соком лампы, На дольки пульс расслаивался слабый И одинокий замирал звонарь.
Был вечер страшной осени. Был дик и был космат Пропитанный огнем, теряющий в нем лица Вольерами тоски бредущий зоосад, Который лишь больным и сумасшедшим снится.
Который - лишь больным. Плыл серый карнавал Когтей и рыл. И варевом варенья Над градом обретений набухал.
И я захлебывался от столпотворенья.
И, как корабль, тонул в пучине сентября, И шествие шагов, виски сжимая, слушал, И не хотел быть в нем - хотел иную душу, И обмирал внутри сквозного фонаря.
А вечер осени пылал закатом лиц.
Нетопыри в глазах метались, словно птицы На крыльях лет. И камень колесницы Скрипел - перерождаясь в пытку спиц.
Был вечер страшной осени. Закат. И видел я: Тащился карнавал - неисчислимой ратью Моя родня, мои скупые братья За стенкой моего почти небытия.
Сон времени.
|< Пред. 1 2 3 4 5 След. >|