JК
Мамонт :: Булычев Кир
Страница: 13 из 13Здесь особенно…
Дверь заскрипела, а старик закричал:
—Рано к нам еще!
В камеру вошел солдат с ключами, за ним – неопределенного возраста молодой человек в белом халате с чемоданчиком в руке, за ним – женщина. Врачи?
—Темно, – сказал молодой человек.
Солдат выглянул в коридор и крикнул:
—Сидоров, дай свет!
Лампочка под потолком, голая, желтая, мигнула, вспыхнула – глазам больно.
Мужчина в халате был хоть и молод, но молодость серая, без свежего воздуха, лицо одутловатое, мышцы вялые. А женщина непонятна. В белом платке, завязанном как на косьбе, закрывая лоб, чтобы не обгорел на солнце. Щеки впалые, нос прямой, глаза к полу.
Старик поднялся с судна, застегивая кальсоны.
—По чью душу?
Никто не ответил, никто на него не смотрел, на Петра Гаузе тоже никто не смотрел.
Два солдата кресло внесли. Потертое, сиденье продавлено, пружины наружу. Зубоврачебное кресло. С ручек болтаются, к полу, ремни.
Потом столик внесли, поджарый, скрипучий. Женщина, не поднимая глаз, подобрала с полу чемоданчик, стала раскладывать на столике инструменты. Зубы лечить будут.
—Садись, – сказал молодой человек старику.
—Не пойду, – сказал старик. – Не имеете права.
Солдат старика толкнул. Только старик не шелохнулся.
—Бери его!
Навалились на старика вчетвером. Пошло хрипение, вздохи, ругань и даже визг; старик кусался, норовил задеть солдат шпорами, как петух в драке..
Дверь заскрипела, а старик закричал:
—Рано к нам еще!
В камеру вошел солдат с ключами, за ним – неопределенного возраста молодой человек в белом халате с чемоданчиком в руке, за ним – женщина. Врачи?
—Темно, – сказал молодой человек.
Солдат выглянул в коридор и крикнул:
—Сидоров, дай свет!
Лампочка под потолком, голая, желтая, мигнула, вспыхнула – глазам больно.
Мужчина в халате был хоть и молод, но молодость серая, без свежего воздуха, лицо одутловатое, мышцы вялые. А женщина непонятна. В белом платке, завязанном как на косьбе, закрывая лоб, чтобы не обгорел на солнце. Щеки впалые, нос прямой, глаза к полу.
Старик поднялся с судна, застегивая кальсоны.
—По чью душу?
Никто не ответил, никто на него не смотрел, на Петра Гаузе тоже никто не смотрел.
Два солдата кресло внесли. Потертое, сиденье продавлено, пружины наружу. Зубоврачебное кресло. С ручек болтаются, к полу, ремни.
Потом столик внесли, поджарый, скрипучий. Женщина, не поднимая глаз, подобрала с полу чемоданчик, стала раскладывать на столике инструменты. Зубы лечить будут.
—Садись, – сказал молодой человек старику.
—Не пойду, – сказал старик. – Не имеете права.
Солдат старика толкнул. Только старик не шелохнулся.
—Бери его!
Навалились на старика вчетвером. Пошло хрипение, вздохи, ругань и даже визг; старик кусался, норовил задеть солдат шпорами, как петух в драке..