JК
Марсианка Подкейн :: Хайнлайн Роберт
Страница: 200 из 202А потом она просто забыла захватить его, как я забыл обезвредить бомбу. Потому-то она и вернулась.
Она где– то потеряла инерциал; по крайней мере, ни при ней, ни рядом его не нашли. И пистолет, и сумочка были с ней, а инерциал она, надо думать, уронила в трясину. Но у нее оставалась еще масса времени. Даже если она возвращалась к дому, она успела бы отойти километров на десять. Вероятно, она потеряла прибор в самом начале и все время ходила по кругу.
Я рассказал обо всем дяде Тому и готов был повторить все полиции, мистеру Куне и так далее, готов был принять любое наказание. Но дядя Том велел мне помалкивать. Он согласился с тем, что я здорово напортачил. Равно как и он сам, и все остальные. Он обращался со мною вежливо, даже, пожалуй, нежно. Я бы предпочел, чтобы он меня выдрал.
Мне очень жаль Подди. Конечно, она доставляла мне массу хлопот, пыталась командовать и была вопиюще нелогичной, но я все равно очень ее жалею.
Хотел бы я научиться плакать.
В сумочке у нее нашли магнитофон и кое-что из записей удалось разобрать.
«…куда я собираюсь, очень темно, – говорит она. – Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе. Помни об этом, Кларк, это важно. Все нуждаются в заботе. Моя опора – Святой Подкейн! Святой Подкейн, ты слышишь меня? Дядя Том, Па, мама… слышит меня кто-нибудь? Послушайте, это очень важно. Я люблю…»
На этом запись обрывается. Никто не знает, о чем она хотела сказать, кого или что она любила.
Может быть, всех.
Теперь я здесь один.
Она где– то потеряла инерциал; по крайней мере, ни при ней, ни рядом его не нашли. И пистолет, и сумочка были с ней, а инерциал она, надо думать, уронила в трясину. Но у нее оставалась еще масса времени. Даже если она возвращалась к дому, она успела бы отойти километров на десять. Вероятно, она потеряла прибор в самом начале и все время ходила по кругу.
Я рассказал обо всем дяде Тому и готов был повторить все полиции, мистеру Куне и так далее, готов был принять любое наказание. Но дядя Том велел мне помалкивать. Он согласился с тем, что я здорово напортачил. Равно как и он сам, и все остальные. Он обращался со мною вежливо, даже, пожалуй, нежно. Я бы предпочел, чтобы он меня выдрал.
Мне очень жаль Подди. Конечно, она доставляла мне массу хлопот, пыталась командовать и была вопиюще нелогичной, но я все равно очень ее жалею.
Хотел бы я научиться плакать.
В сумочке у нее нашли магнитофон и кое-что из записей удалось разобрать.
«…куда я собираюсь, очень темно, – говорит она. – Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе. Помни об этом, Кларк, это важно. Все нуждаются в заботе. Моя опора – Святой Подкейн! Святой Подкейн, ты слышишь меня? Дядя Том, Па, мама… слышит меня кто-нибудь? Послушайте, это очень важно. Я люблю…»
На этом запись обрывается. Никто не знает, о чем она хотела сказать, кого или что она любила.
Может быть, всех.
Теперь я здесь один.