JК
Маскарад в красном смещении :: Саберхаген Фред
Страница: 8 из 28»
Но политическая полиция Микала придерживалась другого мнения.
Разбойник должно быть был очень высоким, но Хольт никогда не видел его стоящим прямо. Наручники все еще сковывали его кисти и лодыжки, хотя они были из пластика и предположительно не натирали человеческую кожу, но они не увеличивали надежности заключения и Хольт снял бы их, если бы мог.
Незнакомку, по имени Люсинда, можно было бы по виду принять за его дочь, но она была его сестрой, младшей всего лишь на пять лет. Она была редкой красоты и, возможно, полиция Микала имела мотивы далекие от сострадания, посылая ее ко двору Ногары не заклейменной и без психологической обработки. Было достаточно хорошо известно, что требуется для определенных развлечений придворных и какое лакомство любят высшие чины.
Хольт был далек от того, чтобы доверять таким рассказам. Он открыл камеру — она была заперта из предосторожности, он боялся, что Джанда заблудится и попадет в детские неприятности — и вошел.
Когда Люсинда впервые взошла на борт его корабля, глаза ее выдавали беспомощную ненависть к каждому эстилеру. Хольт был вежлив и предупредителен, насколько это было только возможно. И когда теперь он вошел, на ее лице не было неприязни… была надежда, которую, казалось, она должна разделить с кем-то.
Она сказала:
— По-моему, несколько минут назад он называл мое имя.
— А? — Хольт перевел взгляд на Джанду, но перемен не видел.
Но политическая полиция Микала придерживалась другого мнения.
Разбойник должно быть был очень высоким, но Хольт никогда не видел его стоящим прямо. Наручники все еще сковывали его кисти и лодыжки, хотя они были из пластика и предположительно не натирали человеческую кожу, но они не увеличивали надежности заключения и Хольт снял бы их, если бы мог.
Незнакомку, по имени Люсинда, можно было бы по виду принять за его дочь, но она была его сестрой, младшей всего лишь на пять лет. Она была редкой красоты и, возможно, полиция Микала имела мотивы далекие от сострадания, посылая ее ко двору Ногары не заклейменной и без психологической обработки. Было достаточно хорошо известно, что требуется для определенных развлечений придворных и какое лакомство любят высшие чины.
Хольт был далек от того, чтобы доверять таким рассказам. Он открыл камеру — она была заперта из предосторожности, он боялся, что Джанда заблудится и попадет в детские неприятности — и вошел.
Когда Люсинда впервые взошла на борт его корабля, глаза ее выдавали беспомощную ненависть к каждому эстилеру. Хольт был вежлив и предупредителен, насколько это было только возможно. И когда теперь он вошел, на ее лице не было неприязни… была надежда, которую, казалось, она должна разделить с кем-то.
Она сказала:
— По-моему, несколько минут назад он называл мое имя.
— А? — Хольт перевел взгляд на Джанду, но перемен не видел.