JК
Меч Заратустры :: Антонов Антон Станиславович
Страница: 332 из 340А может быть, свою кровь, пролитую позапрошлой ночью в камере, где Жанна была прикована цепью к стене.
Ее следы остались на разорванном парадном платье Орлеанской королевы.
А кровь, пролитая насильно, всегда вопиет к небу. Независимо от того, сколько ее — одна капля или целый поток.
Когда меч орлеанского рыцаря как будто случайно задел острием грудь Торквемады, кровь хлынула волной.
Инквизитор еще продолжал атаковать, но ловкость рук куда-то ушла. А потом стали подкашиваться ноги.
И тогда последовал второй удар. Точно в сердце.
Торквемада стоял и смотрел на соперника с невыразимым удивлением. Чуть склонив голову и прищурив глаза.
Как собака.
А потом упал.
Но и рухнув ничком, еще продолжал дергаться и тянуться к мечу, который выпал из руки.
— Принесите кто-нибудь осиновый кол, — весело попросил Григораш.
Его возглас был встречен гробовым молчанием. Крестоносцы замерли в неподвижности, словно в игре «Море волнуется раз».
Только черные монахи двигались стремительно и беспрепятственно, растекаясь к окраинам площади.
Григораш легко, словно и не было никакого боя, вскочил на сруб костра и перерубил путы, которые держали Жанну у столба.
И тут толпа взорвалась.
Поединок на мечах — это интересно, и инквизитора никто не жалел. Но отпускать еретичку, которая взошла на костер — это кощунство.
Ее следы остались на разорванном парадном платье Орлеанской королевы.
А кровь, пролитая насильно, всегда вопиет к небу. Независимо от того, сколько ее — одна капля или целый поток.
Когда меч орлеанского рыцаря как будто случайно задел острием грудь Торквемады, кровь хлынула волной.
Инквизитор еще продолжал атаковать, но ловкость рук куда-то ушла. А потом стали подкашиваться ноги.
И тогда последовал второй удар. Точно в сердце.
Торквемада стоял и смотрел на соперника с невыразимым удивлением. Чуть склонив голову и прищурив глаза.
Как собака.
А потом упал.
Но и рухнув ничком, еще продолжал дергаться и тянуться к мечу, который выпал из руки.
— Принесите кто-нибудь осиновый кол, — весело попросил Григораш.
Его возглас был встречен гробовым молчанием. Крестоносцы замерли в неподвижности, словно в игре «Море волнуется раз».
Только черные монахи двигались стремительно и беспрепятственно, растекаясь к окраинам площади.
Григораш легко, словно и не было никакого боя, вскочил на сруб костра и перерубил путы, которые держали Жанну у столба.
И тут толпа взорвалась.
Поединок на мечах — это интересно, и инквизитора никто не жалел. Но отпускать еретичку, которая взошла на костер — это кощунство.