JК
Меч без рукояти :: Раткевич Элеонора Генриховна
Страница: 439 из 494Вскоре из-за горизонта вывалилась большая луна, ярко-серебряная, с чуть заметной яблочной прозеленью. Байхин сложил губы трубочкой и шумно втянул влажный ночной воздух.
Поистине страшным могуществом обладает лунный свет. Что он творит, изменяя прихотливо черты привычной реальности! Словно новорожденный Бог, радуясь умению растопырить и сжать пальчики, сжимает тонкие пеленки своей еще неловкой ручкой. Точно так же – бессмысленно, радостно и властно – лунный свет сминает и растягивает землю и травы, пересотворяя лицо мира на свой лад. Как гласит старая воинская пословица, “не доверяй чужому оружию, первому льду и лунному свету”. Уж если ночная вылазка оказывалась неизбежной, Байхин предпочитал совершить ее в темноте, нежели полагаться на обманчивую ясность лунных ночей даже и в знакомых краях, что уж тут говорить о чужой местности! Все вокруг залито потоками чистого сияния… каждую травинку, каждую росинку видно отчетливее, чем днем… вот только верить своим глазам лунной ночью не стоит. Луг в блистающей росе можно принять за озеро, а озерную гладь – за торную дорогу. Листва утрачивает дневную прозрачность, и куст притворяется тенью, а тень – кустом. И любое расстояние заведомо не то, каким кажется, – вот только ни рассудок, ни глазомер не помогут определить, сколько шагов осталось до одинокого серого валуна… если только это и в самом деле валун. И не только зрение – прочие чувства тоже обманут. Ночью и звуки, и запахи совсем другие, не те, что днем.
Поистине страшным могуществом обладает лунный свет. Что он творит, изменяя прихотливо черты привычной реальности! Словно новорожденный Бог, радуясь умению растопырить и сжать пальчики, сжимает тонкие пеленки своей еще неловкой ручкой. Точно так же – бессмысленно, радостно и властно – лунный свет сминает и растягивает землю и травы, пересотворяя лицо мира на свой лад. Как гласит старая воинская пословица, “не доверяй чужому оружию, первому льду и лунному свету”. Уж если ночная вылазка оказывалась неизбежной, Байхин предпочитал совершить ее в темноте, нежели полагаться на обманчивую ясность лунных ночей даже и в знакомых краях, что уж тут говорить о чужой местности! Все вокруг залито потоками чистого сияния… каждую травинку, каждую росинку видно отчетливее, чем днем… вот только верить своим глазам лунной ночью не стоит. Луг в блистающей росе можно принять за озеро, а озерную гладь – за торную дорогу. Листва утрачивает дневную прозрачность, и куст притворяется тенью, а тень – кустом. И любое расстояние заведомо не то, каким кажется, – вот только ни рассудок, ни глазомер не помогут определить, сколько шагов осталось до одинокого серого валуна… если только это и в самом деле валун. И не только зрение – прочие чувства тоже обманут. Ночью и звуки, и запахи совсем другие, не те, что днем.