Меч без рукояти   ::   Раткевич Элеонора Генриховна

 – Придворные, конечно, народ безмозглый – а вот король хоть и безумец, но не дурак. Пыль в глаза пустить всегда приятно, особенно золотую, но перемалывать всю свою казну на пыль он не станет. Я слыхал, что после пира всю листву сей же час собирают и на вороха раскладывают – отдельно серебрёную, отдельно золоченую, а потом придворные ювелиры ее сжигают и все золото-серебро до крупиночки извлекают – и не приведи Боги им самой малости недосчитаться. Разбираться, кто украл, не станут – всех слуг через пыточную камеру пропустят, пока не возместят недостающее. Правда, теперь с этим вроде как полегче: прислуживают на пирах пустоглазые, а они без приказа не воруют. Конечно, если им прикажут… сам понимаешь.

– Так ты и раньше про этакое любование листьями слышал? – При слове “любование” Байхин поморщился: сам он хоть и в знатной семье рос, а таких безобразий даже за его кичливым отцом не водилось, и осенней листвой Байхин привык любоваться в ее естественном виде.

– Слышал, – признал Хэсситай. – Только одно дело – слышать, а другое – собственными глазами увидеть. Я и не предполагал, что это хоть вполовину так мерзко.

– А если слышал, – ядовито поинтересовался Байхин, – может, скажешь, как мы теперь через все это шуршание пройдем?

– Обыкновенно, – в тон ему ответил Хэсситай, – ногами. Сначала одну ногу перед собой ставишь, потом другую…

– Сам понимаю, что не на руках, – огрызнулся Байхин. – Тут ведь прокрасться немыслимо.