JК
Красным по черному :: Огнев Александр
Страница: 50 из 389 — А сейчас нужно Варю — на Голодай… [6]
Соседка тихо ойкнула и запричитала:
— Идём, родимая, идём…
* * *
В госпиталь Катя не опоздала, даже пришла немного раньше. Но, войдя в перевязочную и опустившись на стул у двери, вдруг почувствовала, что теперь вряд ли сможет встать.
— Слышала новость? — затараторила Настенька, забыв поздороваться. — У Виктора Николаича невестку осколком убило. Представляешь? Внучке трёх лет нет, а уже — круглая сирота, на сына-то похоронка ещё осенью пришла! Ой, мамочки, а что у тебя с руками-то?!
Катя посмотрела на свои окровавленные, как будто изрезанные ладони, хотела что-то ответить и… провалилась в темноту.
Очнулась она на кушетке, за ширмой, укрытая стареньким пледом, выручавшим обычно во время ночных дежурств. Забинтованные руки пекло огнём, в висках стучало. Лёжа с закрытыми глазами, Катя слушала, что происходит вокруг. Канонада была почти не слышна. Кто-то здесь, за ширмой, разговаривая вполголоса, вёл приём раненых: делал инъекции, перевязки, чистил и дезинфицировал раны. Настя? Нет, не она, но голос знакомый… Да это же Антонина, операционная сестра! Почему вдруг она здесь? Где Настя, Аня?
Катя скинула плед и села, прислушиваясь. Затем не без труда сунула ноги в свои бежевые бурки (предмет зависти всего госпиталя) и, улучив момент, вышла из-за ширмы. Она рассчитала правильно: Тоня как раз закончила очередную перевязку и, отпустив раненого, делала запись в журнале.
— Проснулась? — Она отложила ручку, встала и подошла к Кате.
Соседка тихо ойкнула и запричитала:
— Идём, родимая, идём…
* * *
В госпиталь Катя не опоздала, даже пришла немного раньше. Но, войдя в перевязочную и опустившись на стул у двери, вдруг почувствовала, что теперь вряд ли сможет встать.
— Слышала новость? — затараторила Настенька, забыв поздороваться. — У Виктора Николаича невестку осколком убило. Представляешь? Внучке трёх лет нет, а уже — круглая сирота, на сына-то похоронка ещё осенью пришла! Ой, мамочки, а что у тебя с руками-то?!
Катя посмотрела на свои окровавленные, как будто изрезанные ладони, хотела что-то ответить и… провалилась в темноту.
Очнулась она на кушетке, за ширмой, укрытая стареньким пледом, выручавшим обычно во время ночных дежурств. Забинтованные руки пекло огнём, в висках стучало. Лёжа с закрытыми глазами, Катя слушала, что происходит вокруг. Канонада была почти не слышна. Кто-то здесь, за ширмой, разговаривая вполголоса, вёл приём раненых: делал инъекции, перевязки, чистил и дезинфицировал раны. Настя? Нет, не она, но голос знакомый… Да это же Антонина, операционная сестра! Почему вдруг она здесь? Где Настя, Аня?
Катя скинула плед и села, прислушиваясь. Затем не без труда сунула ноги в свои бежевые бурки (предмет зависти всего госпиталя) и, улучив момент, вышла из-за ширмы. Она рассчитала правильно: Тоня как раз закончила очередную перевязку и, отпустив раненого, делала запись в журнале.
— Проснулась? — Она отложила ручку, встала и подошла к Кате.