JК
Мечи против колдовства :: Лейбер Фриц
Страница: 33 из 294Она дышала только сквозь розоватые ноздри, поскольку рот был забит двумя прижатыми друг к другу снежными кроликами с болтающимися мертвыми головами и задними лапами.
Фафхрд взял у нее кроликов, бросил в свой мешок и плотно завязал его.
Затем он сказал, лишь самую чуточку высокопарно:
– Она доказала свою выносливость и сноровку, и оплатила свой путь. Она – равная в нашей компании.
Мышелову и в голову не пришло усомниться в этом. Ему просто казалось, что теперь уже три товарища поднимаются на Обелиск Поларис. Кроме того, он был без меры благодарен Хриссе за остановку. Частично для того, чтобы продлить ее. Серый осторожно выдавил в ладонь немного воды из своего меха и протянул руку, чтобы Хрисса утолила жажду. Затем они с Фафхрдом тоже выпили немного воды.
***
Весь долгий летний день путники поднимались по западной стене жестокого, но надежного Обелиска. Фафхрд, казалось, не чувствовал усталости. Мышелов обрел второе дыхание, потерял его, да так и не нашел третье. Все его тело было налито одной сплошной свинцовой болью, которая начиналась глубоко в костях и просачивалась наружу сквозь плоть, как некий утонченный яд. Перед глазами Мышелова мельтешили реальные и вспоминаемые скальные выступы, а необходимость ни в коем случае не пропустить ни одной опоры для рук или ног казалась правилом, придуманным неким спятившим учителем-богом.
Фафхрд взял у нее кроликов, бросил в свой мешок и плотно завязал его.
Затем он сказал, лишь самую чуточку высокопарно:
– Она доказала свою выносливость и сноровку, и оплатила свой путь. Она – равная в нашей компании.
Мышелову и в голову не пришло усомниться в этом. Ему просто казалось, что теперь уже три товарища поднимаются на Обелиск Поларис. Кроме того, он был без меры благодарен Хриссе за остановку. Частично для того, чтобы продлить ее. Серый осторожно выдавил в ладонь немного воды из своего меха и протянул руку, чтобы Хрисса утолила жажду. Затем они с Фафхрдом тоже выпили немного воды.
***
Весь долгий летний день путники поднимались по западной стене жестокого, но надежного Обелиска. Фафхрд, казалось, не чувствовал усталости. Мышелов обрел второе дыхание, потерял его, да так и не нашел третье. Все его тело было налито одной сплошной свинцовой болью, которая начиналась глубоко в костях и просачивалась наружу сквозь плоть, как некий утонченный яд. Перед глазами Мышелова мельтешили реальные и вспоминаемые скальные выступы, а необходимость ни в коем случае не пропустить ни одной опоры для рук или ног казалась правилом, придуманным неким спятившим учителем-богом.