Медная луна   ::   Синякин Сергей

- Что-то ты паршой пошел, - сказал розмысл, когда они отошли в более спокойный угол амбара.

- Раздражение серное, - крикнул Янгель, оглохший за день от шума. - Ничего, чистотелом помоюсь недельку, как рукой снимет.

- Ты порох-то экономь, - сказал розмысл. - За траты лишние у нас по головке не гладят.

Янгель оскалил длинные желтые зубы.

- Победителей не судят! - крикнул он.

- Так то победителей, - вздохнул Серьга. - Не дай Бог в побежденных оказаться.

4.

Гусляр, которого привели с улицы, одет был с вызовом.

Штаны на нем были полосатые, кафтан из атласа травчатого, рубаха алого льна. Правда, все было уже не совсем свежим, дух опрелости исходил от гусляра, но певец бродячий запах этот старался перебить арабской пахучей жидкостью, именуемой духами, что было совсем непонятно - ведь сумасшедших денег они стоили, легче было в купальню сходить к банным рукомойникам опытным. И гусли у вошедшего были особые - коричневого индийского дерева, пряно пахнущего при нагревании, а струны были натянуты серебряные, хоть и потемневшие слегка от времени. Гусляр - человек особенный, из тех, кто не сеет, не жнет, а урожай медными денежками собирает. И поет он обычно песни смутьянские, смеется над властями предержащими да денежными мешками, иной раз и всем остальным от него достается.

- Ты что же это народ смущаешь? - спросил розмысл. - Акудник, кто ж тебя бесовским песням научил?

Гусляр не подумал смущаться.