Медные трубы Ардига   ::   Михайлов Владимир Дмитриевич

Никакие заботы повседневности не отвлекают от простых и глубоких мыслей, которые ощущаешь, хотя и вряд ли можешь выразить словами; не мысли скорее и не просто чувства, а какое-то ощущение, которому нет имени – люди еще не сумели назвать его, а значит – овладеть им, и оно приходит лишь тогда, когда само захочет – как вот сейчас, например…

Словом, такая благодать была вокруг, что даже та частица моего «я», которой полагалось постоянно бдеть, чтобы при малейшем подозрении подать сигнал тревоги, даже эта частица задремала во мне, хотя моесостояние не было медиативным, а только при медитации можно позволить себе такую незащищенность, потому что тогда тебя охраняют другие, куда более могущественные. Но сейчас все вокруг так и источало волны мира и надежности, и я вслед за Лючей забылся в редком и чудесном ощущении счастья.

Забытье было невероятно сладким, какое возникает, наверное, лишь у детей, еще не научившихся разграничивать себя от остального мира, и мы были сейчас как дети, к тому же нас еще и стали покачивать (почудилось мне), медленно, плавно, усыпляя, как если бы мы оказались вдруг в колыбели. И это сопровождалось песней, колыбельной песней без слов, но с очень выразительной, ласковой мелодией. В таком состоянии наши тонкие тела могут покинуть плоть и пуститься в мгновенный облет Вселенной, наслаждаясь чувством полной свободы и единения со всем высоким, чем наполнен обычно не воспринимаемый нами мир…

…Комаров здесь, как уже сказано, не было, но что-то начало вдруг противно зудеть, колоть и помешало совершенно раствориться в качающемся мире. Лень было пошевелить рукой, чтобы отогнать это «что-то», к тому же руки мои обнимали Лючану и им очень не хотелось делать что-нибудь другое. Я все-таки заставил одну оторваться от теплого и родного тела жены и изобразить пару вялых движений в воздухе.