JК
Мертвая невеста :: Стрельцова Маша
Страница: 113 из 115Я стояла на коленях перед иконой Христа, раздавленная и опустошенная, когда странный мир воцарился в моей душе. Внезапно, без перехода, словно кто-то включил в темной комнате свет.
«Иди и больше не греши», — услышала я душой.
Подняла глаза на икону — и увидела, какие печальные и добрые глаза у Христа.
— Спасибо, — прошептала я. — Спасибо, Господи…
— Ну-ну, деточка, успокойся, — полная и какая-то очень уютная женщина погладила меня по голове, успокаивая.
— Он меня простил, — изумленно сказала я. — Понимаете, я не вру! Прямо сам сказал…
— Господь милостив, — мудро улыбнулась она.
Из комнатки вышла Лариска:
— Алёна, теперь твоя очередь.
— А мне не надо исповедоваться, — тихо улыбнулась я. — Меня Господь сам простил.
— Это как? — нахмурилась она.
— Я Ему все — все рассказала, и Он меня простил. Я чувствую, Лариса.
— Ну, коль так, то вопросов нет, — только и вздохнула она.
А потом нас крестили.
Дядя Паша и та самая уютная женщина были нашими крестными, я слушала слова обряда и тихо улыбалась. Я чувствовала, что Господь мне все простил. И что его благодать и любовь со мной.
А потом я легла в гроб, чтобы больше не встать.
— Ты же можешь еще ходить, еще день есть! — уговаривала меня Лариска!
— Зачем? — светло улыбалась я ей. — Я мертвая, Лариса.
Дядя Паша носил мне горячий сладкий чай в термосе и свечки с зажигалками.
«Иди и больше не греши», — услышала я душой.
Подняла глаза на икону — и увидела, какие печальные и добрые глаза у Христа.
— Спасибо, — прошептала я. — Спасибо, Господи…
— Ну-ну, деточка, успокойся, — полная и какая-то очень уютная женщина погладила меня по голове, успокаивая.
— Он меня простил, — изумленно сказала я. — Понимаете, я не вру! Прямо сам сказал…
— Господь милостив, — мудро улыбнулась она.
Из комнатки вышла Лариска:
— Алёна, теперь твоя очередь.
— А мне не надо исповедоваться, — тихо улыбнулась я. — Меня Господь сам простил.
— Это как? — нахмурилась она.
— Я Ему все — все рассказала, и Он меня простил. Я чувствую, Лариса.
— Ну, коль так, то вопросов нет, — только и вздохнула она.
А потом нас крестили.
Дядя Паша и та самая уютная женщина были нашими крестными, я слушала слова обряда и тихо улыбалась. Я чувствовала, что Господь мне все простил. И что его благодать и любовь со мной.
А потом я легла в гроб, чтобы больше не встать.
— Ты же можешь еще ходить, еще день есть! — уговаривала меня Лариска!
— Зачем? — светло улыбалась я ей. — Я мертвая, Лариса.
Дядя Паша носил мне горячий сладкий чай в термосе и свечки с зажигалками.