Крейсер Улисс (Корабль ее величества Улисс, Полярный конвой)   ::   Маклин Алистер

Что она обозначала, не знал никто. Штурман взглянул в иллюминатор, передернул плечами. - Как ты считаешь, о чем сегодня пойдет речь, Джонни? - Представления не имею. Любопытно, каковы будут выражения, тон, как он преподнесет нам эту пилюлю. Обстановочка, скажем прямо, щекотливая. Николлс улыбнулся, но глаза его оставались серьезными. - Не говоря о том, что экипажу пока не известно, что мы снова идем на Мурманск. Хотя, пожалуй, иного они и не ожидали. - Ага, - кивнул рассеянно Капковый. - Однако не думаю, что Старик попытается подсластить пилюлю. Он не станет преуменьшать опасности похода или выгораживать себя, вернее, возлагать вину на кого следует. - Ни за что, - решительно покачал головой Николлс. - Старик не таковский. Не в его это натуре. Он никогда не выгораживает себя. И никогда себя не щадит. - Уставясь на огонь камина, Джонни спокойно поднял глаза на Карпентера. - Командир очень больной человек, Энди, страшно больной. - Да что ты говоришь? - искренне удивился Капковый. - Очень больной... Боже правый! Ты, верно, шутишь! - Не шучу, - прервал его Николлс. Он говорил почти шепотом: в дальнем конце кают-компании сидел Уинтроп, корабельный священник - энергичный, очень молодой человек, отличавшийся необыкновенным жизнелюбием и ровным характером. Жизнелюбие его временно дремало: священник был погружен в глубокий сон. Джонни любил его, но не хотел, чтобы Уинтроп услышал его: тот не умел держать язык за зубами.