JК
Кремлевский фантомас :: Кассирова Елена
Страница: 17 из 131 – Зато Фантомас не придет.
– Да, Костенька, не придет, только жить не хочется. Люди смеются.
– Пусть смеются. Лишь бы жалели. А вас жалеют. А жалеют, значит, любят.
– Правда, мам, – Маняша высморкалась. – Не ты одна. Всюду упадок.
– Всюду смерть, – грустно поправила Лидия Михайловна. – Умирают потихоньку все наши.
Костя пошел к себе, позвонил. За дверью тихо.
Костя открыл своим ключом, побежал в бабкину комнату. Бабка лежала на полу и косилась на внука.
– Живая?
– Ывая, – сказала бабка, еле ворочая языком. – Упаа.
– Упала, упала. Всюду упадок, – сказал Костя. «Но все-таки не смерть», – додумал он с облегченьем.
5
ЗНАЙ НАШИХ
У Костиной бабушки Клавдии Петровны был микроинсульт.
Врач прописал на неделю медсестру и курс уколов.
«Приглядывайте за ней», – сказал он Касаткину.
Костя приглядывал утром и вечером, застирывал простыни и белье.
К старикам Порфирьевой и Брюханову ходила нянька тетя Паня. Костя спросил у нее, не возьмет ли она третью подопечную.
Уборка и стирка были тети-Паниным призваньем. Паня, как енот-полоскун, не чистить что-нибудь не могла. Всю жизнь она мыла полы в знаменитых местах – «Метрополе», Ленинке, Третьяковке. В лучшие годы она убирала в Кремле. «У Сталина с Молотовым, – рассказывала тетя Паня, – чисто, у Ворошилова с Микояном грязно и крошки, у Лаврентий Палыча в урнах бамажки, писульки, рваные».
– Да, Костенька, не придет, только жить не хочется. Люди смеются.
– Пусть смеются. Лишь бы жалели. А вас жалеют. А жалеют, значит, любят.
– Правда, мам, – Маняша высморкалась. – Не ты одна. Всюду упадок.
– Всюду смерть, – грустно поправила Лидия Михайловна. – Умирают потихоньку все наши.
Костя пошел к себе, позвонил. За дверью тихо.
Костя открыл своим ключом, побежал в бабкину комнату. Бабка лежала на полу и косилась на внука.
– Живая?
– Ывая, – сказала бабка, еле ворочая языком. – Упаа.
– Упала, упала. Всюду упадок, – сказал Костя. «Но все-таки не смерть», – додумал он с облегченьем.
5
ЗНАЙ НАШИХ
У Костиной бабушки Клавдии Петровны был микроинсульт.
Врач прописал на неделю медсестру и курс уколов.
«Приглядывайте за ней», – сказал он Касаткину.
Костя приглядывал утром и вечером, застирывал простыни и белье.
К старикам Порфирьевой и Брюханову ходила нянька тетя Паня. Костя спросил у нее, не возьмет ли она третью подопечную.
Уборка и стирка были тети-Паниным призваньем. Паня, как енот-полоскун, не чистить что-нибудь не могла. Всю жизнь она мыла полы в знаменитых местах – «Метрополе», Ленинке, Третьяковке. В лучшие годы она убирала в Кремле. «У Сталина с Молотовым, – рассказывала тетя Паня, – чисто, у Ворошилова с Микояном грязно и крошки, у Лаврентий Палыча в урнах бамажки, писульки, рваные».