Метаморфоза   ::   Покровский Владимир

И всех - с ведмедями, да! Кому приятно, когда на тебя охотятся?

- Бовицефалы?!

- Да что вы как глухой переспрашиваете, честное слово? - Фей раскраснелся, он отчаянно жестикулировал, и сквозь фиглярство, сквозь доверительные и сверхдоверительные интонации, то и дело проступали скрываемые из последних сил злость и тоска.

- Бовицефалы неразумны. Они враждовать не могут.

- Много вы знаете о бовицефалах...

- О бовицефалах я знаю много.

- Ах, да я не о том же, не о том, совсем не о том! Что это вы меня все время перебиваете? Слушайте, я вам быстро рассказать должен.

- Не надо мне ваших рассказов. Я тороплюсь. У меня дела.

- Успеете еще, не спешите, Вальграф Хлодомир. Слушайте дальше.

- Оставьте меня в покое. Я болен. Спать хочу.

- Я купил у одного охотника бовицефала, - не слушая меня, напряженно и медленно, как заклинание, продолжал Фей. - Я в свой аппаратик вставил его - и хорошо вышло. Я на себе его испытал, меня всегда отличала смелость. И понял... и понял, что тут открытие. Не простым зверем оказался бовицефал. И войти в его шкуру было приятно, и уходить, особенно в первые минуты, совсем не хотелось. Хотелось, чтобы навсегда. Понимаете? Кто хоть раз попробовал, всегда тоскует по его шкуре. А в ней хорошо-о-о-о! И только под конец, уже когда действие метаморфозы кончается, когда обратное начинает грозить - вот тогда тоскуешь по шкуре, тобой оставленной, вот тогда хочешь стать человеком снова. Вы не представляете, какое счастье метаморфоза в бовицефала! Это... это... это...

Фей вдруг стал возвышен и благороден. В глазах его зажглась мечта самая чистая, за "которую человека, пусть даже врага твоего, и полюбить можно. Он встал, вытянул шею, приподнялся на цыпочки, пальцы сложил щепотками и губами воздух поцеловал.