JК
Механическое пианино :: Воннегут Курт
Страница: 342 из 450 – Урдл-урдлурдалл! Дзз! Взз-оп! – зазвенели колокольчики. – Азззззз. Фромп!» И появилась продукция: три пары носков, три пары шортов и голубые тенниски с Лужка, которыми он сейчас пользовался вместо пижамы.
На экране телевизора женщина средних лет разговаривала со своим сыном-подростком. Волосы и одежда мальчика были в страшном беспорядке и перепачканы.
– Дракой ничего не докажешь, Джимми, – грустно говорила она. – Ей-богу, еще никто не улучшил мир тем, что разбил кому-то нос или же дал разбить свой собственный…
– Я знаю, но он сказал, что мой ПИ всего пятьдесят девять, мама! – Мальчик готов был расплакаться в любую секунду, он был вне себя от обиды и ярости. – А у папы, сказал, он, пятьдесят три!
– Ну, ну, мой милый, это все детская болтовня! Не обращай на это внимания, Джимми.
– Но ведь это правда, – совсем убито проговорил мальчик. – Ведь это правда, мама. Я пошел в полицейский участок и сам проверил. Пятьдесят девять. Мама! А у папы – пятьдесят три. – Он отвернулся и закончил уже совсем умирающим шепотом: – А у тебя, мама, сорок семь. Всего сорок семь.
Сначала она закусила губу и выглядела тоже огорченной до глубины души, но затем, как бы набравшись каким-то таинственным образом где-то выше уровня своих глаз сил, ухватилась за кухонный стол.
– Ну-ка, Джимми, взгляни на меня, на свою мать.
Он медленно повернулся к ней.
– Так вот, Джимми, ПИ – это еще не все.
На экране телевизора женщина средних лет разговаривала со своим сыном-подростком. Волосы и одежда мальчика были в страшном беспорядке и перепачканы.
– Дракой ничего не докажешь, Джимми, – грустно говорила она. – Ей-богу, еще никто не улучшил мир тем, что разбил кому-то нос или же дал разбить свой собственный…
– Я знаю, но он сказал, что мой ПИ всего пятьдесят девять, мама! – Мальчик готов был расплакаться в любую секунду, он был вне себя от обиды и ярости. – А у папы, сказал, он, пятьдесят три!
– Ну, ну, мой милый, это все детская болтовня! Не обращай на это внимания, Джимми.
– Но ведь это правда, – совсем убито проговорил мальчик. – Ведь это правда, мама. Я пошел в полицейский участок и сам проверил. Пятьдесят девять. Мама! А у папы – пятьдесят три. – Он отвернулся и закончил уже совсем умирающим шепотом: – А у тебя, мама, сорок семь. Всего сорок семь.
Сначала она закусила губу и выглядела тоже огорченной до глубины души, но затем, как бы набравшись каким-то таинственным образом где-то выше уровня своих глаз сил, ухватилась за кухонный стол.
– Ну-ка, Джимми, взгляни на меня, на свою мать.
Он медленно повернулся к ней.
– Так вот, Джимми, ПИ – это еще не все.