JК
Крещенский апельсин :: Басманова Елена
Страница: 101 из 301 – Я забыл! Ты же мне вчера стихи читал… Бежим, пока не околели. По дороге что-нибудь придумаем. Все равно день пропал… Хочешь, расскажу анекдот?
Самсон скорым шагом двигался следом за своим спутником, а тот не умолкал ни на минуту и зорко поглядывал по сторонам.
– Сейчас добежим до Невы, там переправимся на санках, а затем что-нибудь придумаем, – бубнил Фалалей. – И зачем я таким милосердным уродился? Потакаю твоим страхам, обувь зазря снашиваю! Нежился бы сейчас где-нибудь в тепле, отдыхал бы духом и телом. Впрочем, и на бегу идеи рождаются. Знаешь что? Мы все-таки съездим к загадочной Суламифи. Я тут кое-что придумал, пригодится нам для развлечения.
На набережной Невы журналисты остановились у деревянных сходней на лед. Фалалей вертел головой, выискивая каталя с санками. Внизу, в свете электрических фонарей переливался дрожащими, разноцветными искрами снежный покров Невы, пересеченный ледяными, накатанными дорожками. Вблизи не было ни души. Наконец вдали, откуда-то справа из темноты, вынырнул мужичок в тулупе и лохматой шапке. Ловко скользя на коньках по расчищенной дорожке и толкая перед собой примитивно сколоченное двухместное кресло на полозьях, в котором восседал пассажир, он заспешил к журналистам.
– И все-таки, мил друг, придется тебе преодолеть свою пугливость, – посоветовал Фалалей, – этак в столице не набегаешься. Собственного выезда нет, автомобиля тоже. Если б не моя сообразительность, что бы мы делали?
Самсон ответить не успел.
Самсон скорым шагом двигался следом за своим спутником, а тот не умолкал ни на минуту и зорко поглядывал по сторонам.
– Сейчас добежим до Невы, там переправимся на санках, а затем что-нибудь придумаем, – бубнил Фалалей. – И зачем я таким милосердным уродился? Потакаю твоим страхам, обувь зазря снашиваю! Нежился бы сейчас где-нибудь в тепле, отдыхал бы духом и телом. Впрочем, и на бегу идеи рождаются. Знаешь что? Мы все-таки съездим к загадочной Суламифи. Я тут кое-что придумал, пригодится нам для развлечения.
На набережной Невы журналисты остановились у деревянных сходней на лед. Фалалей вертел головой, выискивая каталя с санками. Внизу, в свете электрических фонарей переливался дрожащими, разноцветными искрами снежный покров Невы, пересеченный ледяными, накатанными дорожками. Вблизи не было ни души. Наконец вдали, откуда-то справа из темноты, вынырнул мужичок в тулупе и лохматой шапке. Ловко скользя на коньках по расчищенной дорожке и толкая перед собой примитивно сколоченное двухместное кресло на полозьях, в котором восседал пассажир, он заспешил к журналистам.
– И все-таки, мил друг, придется тебе преодолеть свою пугливость, – посоветовал Фалалей, – этак в столице не набегаешься. Собственного выезда нет, автомобиля тоже. Если б не моя сообразительность, что бы мы делали?
Самсон ответить не успел.