Крещенский апельсин   ::   Басманова Елена

После соблюдения минимальных формальностей всех отпустят по домам. Кто желает сообщить дознанию что-нибудь важное, прошу не стесняться.

Помявшись, вперед выступил жеманный театральный обозреватель. Блестящие глаза его едва ли не с обожанием смотрели на Тернова.

– Я Модест Терентьевич Синеоков, золотое перо «Флирта». – Обозреватель шаркнул стройной ногой, изобразив нечто среднее между балетным па и книксеном. – Записывайте. Я не исключаю того, что иголку загнал в апельсин сам потерпевший. Он морфинист, я знаю. Мог сам, вводя шприцом дозу, нечаянно обломать иглу.

– Господин Черепанов, – обернулся дознаватель к Фалалею, – вам известно, что пострадавший принимает морфий?

– Такой информацией не располагаю, – поморщился Фалалей с досадой, – господин Либид в редакции редкий гость. Вращается в основном в политических кругах.

– Где вы были в момент несчастного случая? – Тернов обернулся к жеманнику.

– Как где? – изумился Модест Терентьевич. – Там же, где и все остальные.

– Здесь он был, в банкетной зале! Он в бильярдную не ходил! – выкрикнула Аля.

– Минуточку, – остановил ее Тернов. – Рассказывайте поподробнее.

– Не слушайте вы ее, господин Тернов, – по-женски взвизгнул театральный рецензент. – Она сама и ее подруга-мымра подсунули несчастному Эдмунду апельсин. Еще придуривалась, Парисом его называла, актриса погорелого театра. Да они обе не стоят мизинца Афродиты.

– Погодите, – Тернов властным жестом отстранил Синеокова, – погодите.