— Кажется, Марат Константинович был клиентом банка вашего супруга? — Взгляд следователя стал пристальнее, но наСурину это особого впечатления не произвело. Она снова легонько и безразлично пожала плечами:
— Не знаю. Вероятно, какие-то общие дела у них действительно были: иногда они уединялись в кабинете Вадима, чтобы поговорить… Но точно не знаю, муж не посвящал меня в свою работу.
Она вздохнула и уставилась в окно, явно переключившись на свои собственные воспоминания и чуть ли не забыв о собеседниках. Олегу показалось, что огромные синие глаза Ларисы повлажнели. Савва, видимо, тоже это заметил, потому что поторопился задать следующий вопрос: он как огня боялся женских слез.
— Вы в курсе, Лариса Сергеевна, что Марат Январев уже полгода находится в бегах и разыскивается органами как особо опасный преступник?
— Что? — Она слегка вздрогнула и повернулась к следователю. — Марат? Преступник?..
— Именно!
Изумление, с которым женщина взирала на Алексеева, было явно искренним:
— Ну и ну… Конечно нет, впервые слышу… А что он сделал?
Алексеев сделал вид, что не расслышал наивного Ларисиного вопроса и поторопился задать свой следующий.
— Допустим… Ну а насчет того, что ваш собственный покойный супруг обанкротился, тоже не слышали?
— Слышала, — неожиданно кивнула она. — Совсем недавно, от Ильи Семеновича Голдина — это заместитель мужа… Он позвонил вчера… Пояснил, почему его не было на похоронах. Сказал о банкротстве и еще о какой-то проверке, я не поняла.. — И вообще, дети — это хорошо…
— Да… — Она вдруг по неясным причинам слегка порозовела и поспешно добавила: — И я даже знаю почему!
— И почему же?
— Потому, что когда рождается ребенок, это означает… Словом, это значит, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается… Звучит как-то высокопарно, но согласись, что это правда… Согласен?
— Абсолютно согласен! — произнес убежденный холостяк Николай Щербаков и с изумлением понял, что говорит он это с совершенно искренним энтузиазмом…