Мирные досуги инспектора Крафта   ::   Чудакова Мариэтта

Вера в то, что России уготовано стать именно новой Америкой, завладела умами еще до Октября. В 1912 году Блок стихотворение «Новая Америка» кончал строками «То над степью пустой загорелась / Мне Америки новой звезда!». В 1919 году он напишет в предисловии к «Возмездию», что в задуманной в 1910 году поэме хотел показать, как превращается «Россия — в новую Америку, в новую, а не старую Америку».

«Бодрое впечатление», исходящее главным образом от первых глав повести, до разворота катастрофы, уловлено было чутко. «Американизм» повести Булгакова — в темпе движения на улицах Москвы (будто передающем представление русского писателя о Нью-Йорке), в фигуре главного персонажа, полного интеллектуальной энергии и страсти; в повести проглядывает и какое-то мужественное и бодрое «американское» отношение к року. Тогда фантастическое называлось авантюрным или приключенческим. Шестого января 1925 года анонимный автор пишет в берлинской русской газете «Дни», что в Советской России «все еще продолжает культивироваться авантюрный роман.<…>Молодой писатель Булгаков читал недавно авантюрную повесть „Роковые яйца"…». Финал выглядит иначе, чем в печатной редакции, для которой, если верить слушателю авторского чтения в Москве и его берлинскому адресату, был автором смягчен: «…Необозримые полчища гадов двинулись на Москву, осадили ее и сожрали. Заключительная картина — мертвая Москва и огромный змей, обвившийся вокруг колокольни Ивана Великого.