Миры обетованные   ::   Холдеман Джо

— Все правильно, Марианна. — Он взял мои руки в свои теплые ладони. — Но когда мы видим нечто, потребляющее овес и выдающее в качестве отходов дерьмо, и ты при этом утверждаешь, что это не лошадь, а «бьюик», я согласен — пусть оно называется «бьюиком». От перемены названия суть явления не меняется.

Я с трудом подавила в себе желание вылить вино Бенни на штаны.

— Ты у нас поэт, — сказала я. — Витаешь в облаках — витай на здоровье. Но сделай милость, не снисходи до меня, грешной, со своими заумствованиями.

— Это ты снизошла до меня, — сказал Аронс.

— Ты всерьез так думаешь? Сожалею, — вздохнула я. — По-моему, у тебя каша в голове.

— Вот сейчас ты близка к истине. — Бенни оставил в покое мои руки, допил вино из стакана и откинулся на спинку стула. Судя по его спокойному, задумчивому взгляду, он собирался с мыслями. — Да, каша в голове! Но отчего? Каждый, кто видит мир таким, каков он есть, повсюду видит хаос. А искусство — это способ, это попытка хоть как-то, на время, упорядочить хаос. Способ, конечно, несовершенный, поэтому-то искусство и вечно. Каждый, кто берется творить, не испытывая в душе чувство растерянности, смятения, — проходимец в искусстве.

— По отношению ко многим — в высшей степени несправедливо, — сказала я.

— Ничего не имею против дилетантов, — скороговоркой объяснил Бенни. — Их увлечение — самолечение, и оно им обходится дешевле, чем лечение у психотерапевта.