Миссия для чужеземца   ::   Малицкий Сергей

И это заунывное северное пение из репродуктора. Сквозняк, который гладит его по правой щеке, слишком теплый для середины марта.

Мамы больше нет.

Скоро ехать обратно. Снова окунаться в испепеляющую жару. Сожми кулак, Сашка Арбанов, сожми кулак!

Запах горелого. Тетя Маша. У тебя опять что-то подгорело. Да выключи же этот репродуктор! Тетя Маша! Илья Степанович. Илла.

Сашка попытался шевельнуть ладонями, почувствовал сквозь подсохшие повязки слабую боль и открыл глаза.

Над его постелью нависала серая каменная плита, поэтому яркий свет, падающий из отверстия в потолке, устроенного из таких же плит, не слепил. Стена, у которой стоял лежак, и две, примыкающие к ней, скорее всего, были созданы природой. Четвертая несла на себе следы вмешательства разума и умелых рук. Устроенные в ней дверь и пара узких окон, напоминающих бойницы, имели почти правильную форму. В отличие от мебели. В качестве стола использовался набранный из потемневших досок деревянный щит, укрепленный на внушительном каменном основании. Скамьями служили опрокинутые на бок деревянный чурбаки разной длины, стесанные вдоль сердцевины ствола до плоскости и опирающиеся о пол отшлифованными сучьями. Приоткрытая дверь покачивалась на ременных петлях. И тут и там висели засушенные растения, узлы и мешочки. В нишах и впадинах стояли сосуды и емкости.

Сашка поморщился от новой волны гари и, с трудом повернув голову, увидел очаг. Над пламенем на цепи висел котел.