Мне не больно (Око силы 2-2)   ::   Валентинов Андрей

Твердый мужик!Ахилло взглянул на Ерофеева: - У меня дядя тоже был красногвардейцем. Его убили как раз на третий день после взятия Зимнего - под Пулковом. Ему только восемнадцать было. Майор кивнул: - Знаю - по долгу службы. А батя твой? Ахилло невольно усмехнулся: отец всегда считал себя вне политики. Не особо удачливый актер, Ахилло-старший в октябре 17-го был на гастролях в Твери. Так, во всяком случае, он рассказывал Михаилу. Правда, из некоторых намеков Ахилло-младший догадывался, что отец встретил победу большевиков далеко не с радостью. Похоже, Ерофеев понял: - Видать, тебя не в том духе воспитывали, капитан. Небось знаешь - кое-кто не одну тетрадь исписал про твоего батю, да и про тебя. Что вы, мол, как редиска - красные сверху, белые изнутри. Ты не обижайся: не доверяли - ты бы в Большом Доме не работал. - А про тебя писали? - осведомился Михаил, немного уязвленный подобным снисходительным тоном. Майор даже приосанился: - А то! Будто мой батя из кулаков, писали. И что я на заставе японцами завербованный, писали. И что комсорга роты послал по матушке - писали. А как же! Только мне, капитан, на это начхать. И тебе должно быть начхать. Верят нам, а что пишут, так время такое, да и дураков много. А делу нашему я предан - это все знают. Потому и в спецвойска пошел. А ты, между прочим, чего? Ахилло на мгновение задумался и вдруг ответил честно, как и думал: - Мне казалось, что это работа для умного человека. И вообще люди делятся на тех, кто приказывает, и тех, кому приказывают.