Моги и их могущества   ::   Секацкий Александр

За пределами машинных аналогий, Белый Танец воспринимается как апофеоз уничтожения – даже для постороннего наблюдателя. Возникает почти неодолимая тяга, некий объективный drive, и все устремления сходятся в водовороте «еще». Понятие экстаза приобретает здесь вполне буквальный смысл, ибо ex-stasis, выхождение за пределы «стазиса», состояния уравновешенности является необходимым рабочим моментом. У танцующего «захватывает дух»; расшифровывая это выражение, мы получаем точное описание происходящего: дух захватывает себе окружающее пространство, динамизирует его как автономная движущая сила, для чего приходится частично покидать собственное тело, – стационарного носителя. Это и есть ex-stasis в строгом смысле слова, захватывающий, ритмичный вихрь разрушения.

Теперь можно вспомнить общее индоевропейское предчувствие, эксплицитно выраженное в ведической мифологии. Имеется в виду последний акт Бытия, смертоносный разрушительный танец Шивы. Вспомним это удивительное прозрение, где так точно расписаны роли каждого из соучастников триединства. Создатель мира Брахма был прорабом богов, работавших в поте лица: мир создавался непрерывным трудом, пахтанием Первичного Океаноса. Но мир создающийся и мир созданный абсолютно различаются между собой и потому не могут иметь одного и того же гаранта – функцию сохранения мира исполняет Вишну, и ему тоже требуется перманентное усилие, требуется непрерывность присутствия для того, чтобы все существующее продолжало быть.