Мой приятель Молчун   ::   Володихин Дмитрий Михайлович

И контракт уже, значит, подмахнул? На сколько? На год? Вроде меня, значит... На кой оно тебе, мужик? Платят – да, платят много. За три месяца отмаксуют так, что на всю жизнь бабла хватит, да еще наследникам останется. Так что платят там как положено... Или родственникам отсылают. В смысле, родственникам жмура. Твоим тоже отошлют, когда подохнешь.

Ну эта... Чего не понял-то ты? Там через полгода один из двух возвращается, через год – один везунчик на три дохляка, через два года выживает один, а дюжину, значит, ногами вперед выносят... А четыре года, считай, порог. Может, случайный инвалид наверх выйдет... один из тысячи. Вотак. Одного человека знаю, который пережил больше. И все. Ты беги, мужик. Про бабки забудь и беги. Не веришь? Дурак, я там год пробыл. На руднике любой сложной технике срок пользования – пятнадцать минут. И каюк. Все металлическое живет несколько месяцев. Все пластиконовое – неделю. Все резиновое – минуту. Электрическое не живет вообще. Это ж актиний. Кирка и тачка, вот те и весь инструмент. Люди гниют и разваливаются, вроде игрушек, а врачи все не врубятся никак – от чего. У меня правое легкое на просвет как кусок дерьма, не лучше. И правый глаз ложку перед носом не углядит, прикинь... Ну, ты как, понял теперь? Тупой. Ты ж восп, зачем тебе бабки, у вас у всех там бабок завались... Не у всех? Ну, дохни, раз тупой. Контракт нарушить боишься? Мужи-ик... Вы там точно не такие, как мы. Чо тут сказать? Еще виски этому. Не, не разбавлять. Он на рудник записался. Вольнягой, прикинь.