Молот и наковальня   ::   Тертлдав Гарри

 — Вдруг они все-таки замыслили недоброе… В таких делах, как наше, не дожить до преклонных лет, если принимать на веру все, что тебе говорят люди.

Но жители Опсикиона приветствовали флот Маниакиса, его солдат и моряков не менее восторженно, чем Доменций и Самосатий. Само собой, двери всех таверн были распахнуты настежь, а по улицам прогуливались проститутки, одетые в свои лучшие, самые прозрачные наряды, — трактирщики и девицы охотились за прямой выгодой. Но простой люд — плотники и сапожники, рыбаки и крестьяне — тоже соперничали друг с другом за право приветствовать вновь прибывших, угостить стаканчиком вина да куском хлеба, густо намазанным икрой морского ежа с толченым чесноком.

Для Маниакиса это означало только одно: Генесия ненавидели все и каждый. Если бы правитель Видессии пользовался всеобщей любовью, в Опсикион пришлось бы пробиваться с боем; если бы население испытывало к нему смешанные чувства, то сражения, может быть, удалось бы избежать, но двери лавок, домов и таверн закрылись бы перед людьми Маниакиса. А при нынешнем положении дел у него оставалась всего одна забота: не будет ли прием, оказанный его людям, настолько радушным, что тем не захочется покидать город.

Самосатий проводил его, Регория и вельмож из Видесса в центр города, в свою резиденцию, находившуюся неподалеку от главного храма, посвященного Фосу. Крытое красной черепицей здание служило не только жилищем эпаптэса, но и хранилищем для летописей Опсикиона и других документов, охватывавших несколько сотен лет.