Море и рыбаки   ::   Пратчетт Терри

К ужасу мамани, она взяла ее за руку и серьезно сказала:

— Знаешь, с этими Испытаниями я, пожалуй, повела себя как самый настоящий пес на сене. Гита…

— Сука, — рассеянно обронила маманя Огг. На мгновение бабанины глаза вновь превратились в два сапфира.

— Что?

— Э… сука на сене, — пробормотала маманя. — В смысле «собака». А не «пес».

— Да? И верно. Спасибо, что поправила. Ну вот я и подумала: пора мне немного уступить. Пора вдохнуть уверенность в молодое поколение. Надо признать, я… была не очень-то любезна с соседями…

— Э-э…

— Я попробовала стать любезной, — продолжала бабаня. — Досадно, но приходится признать: я хотела как лучше, а вышло…

— Любезничать ты никогда не умела, — вздохнула маманя. Бабаня улыбнулась. В ее взгляде, хоть и решительном, маманя не сумела высмотреть ничего, кроме искренней озабоченности.

— Может, со временем научусь, — предположила бабаня. Она ласково похлопала маманю по руке. Маманя уставилась на свою руку так, словно ту постигло нечто ужасное, и выдавила:

— Просто все привыкли, что ты… с характером.

— Я, пожалуй, сварю для праздника варенье и напеку кексов, — сказала бабаня.

— Угу… Это дело.

— Нет ли в поселке больных, кого нужно навестить? Маманя уставилась на деревья.