JК
Морская крепость (Колдовской мир - 2) :: Нортон Андрэ
Страница: 64 из 228Если такая дружба возможна, я сделаю все, чтобы добиться ее и быть достойным другом.
Теперь их молчание стало совсем другим, дружеским, всегда готовым превратиться в оживленный разговор, особенно при виде красивой местности.
Они находились в горной внутренней части владений, и, зная, что фальконеру нравятся такие места, Уна выбрала маршрут по крутому склону к утесу, откуда открывался вид на много миль вокруг. Еще более высокие вершины скрыли от них океан, но скалы и леса, крутые горные луга, заросшие вереском, утесником и папоротником, небольшие быстрые ручьи, питающие невероятно чистые и прозрачные озера, низины, зеленые от свежей травы и болотной поросли, - все это было величественно само по себе и не менее прекрасно, чем знакомый облик моря.
Сила эмоций, охвативших Тарлаха, вызвала у него легкое ощущение вины, как будто он предавал Гнездо и все то, что означала их погибшая крепость.
Чтобы подавить это ощущение, он резко заметил:
- Есть гораздо более высокие горы.
- Вероятно, и величественнее, - согласилась она, - но я думаю, что не смогла бы полюбить их больше, чем эти. Они мои друзья с детства, и их красота стала моим мерилом всего прекрасного.
Он заставил себя расслабиться. Уна ничего плохого ему не сделала. Она не виновата в его слабости и в тех затруднениях, которые он испытывает.
- Со мной то же самое, - сказал он. - Я родился на высокогорье, оно и сегодня притягивает меня. - Фальконер легко и естественно улыбнулся.
Теперь их молчание стало совсем другим, дружеским, всегда готовым превратиться в оживленный разговор, особенно при виде красивой местности.
Они находились в горной внутренней части владений, и, зная, что фальконеру нравятся такие места, Уна выбрала маршрут по крутому склону к утесу, откуда открывался вид на много миль вокруг. Еще более высокие вершины скрыли от них океан, но скалы и леса, крутые горные луга, заросшие вереском, утесником и папоротником, небольшие быстрые ручьи, питающие невероятно чистые и прозрачные озера, низины, зеленые от свежей травы и болотной поросли, - все это было величественно само по себе и не менее прекрасно, чем знакомый облик моря.
Сила эмоций, охвативших Тарлаха, вызвала у него легкое ощущение вины, как будто он предавал Гнездо и все то, что означала их погибшая крепость.
Чтобы подавить это ощущение, он резко заметил:
- Есть гораздо более высокие горы.
- Вероятно, и величественнее, - согласилась она, - но я думаю, что не смогла бы полюбить их больше, чем эти. Они мои друзья с детства, и их красота стала моим мерилом всего прекрасного.
Он заставил себя расслабиться. Уна ничего плохого ему не сделала. Она не виновата в его слабости и в тех затруднениях, которые он испытывает.
- Со мной то же самое, - сказал он. - Я родился на высокогорье, оно и сегодня притягивает меня. - Фальконер легко и естественно улыбнулся.