Муравьиный мед   ::   Малицкий Сергей

А уж чтобы привычно размахнуться и нанести знаменитый бальский удар, когда острие, пусть хоть деревянное, хоть стальное, минуя возможные доспехи, рассекает лицо противнику – левый глаз, переносицу, правый глаз, – самое оно. Теперь главное – не упасть. Все-таки ударил хмель в голову. Теперь надо поклониться, улыбнуться и помахать дрожащей рукой ревущему склону. Знали бы исступленно орущие зрители, как это не просто выпрямить уже трясущееся от напряжения здоровое колено, подтянуть больную ногу, неловко повернуться, несмотря на рухнувшее, исходящее теперь уже собственной кровью чудовище, и замереть неподвижно. Обряд есть обряд, не перед затихшим вдруг склоном опустил голову Зиди, а перед верхним ярусом галереи, откуда наблюдал за происходящим сам конг.

Затянувшуюся тишину наконец разорвал удар колокола. Конг подтвердил древнее право раба на свободу. И мгновенно зашумел, загудел восхищенный склон. Кто-то из особенно отчаянных игроков сорвал большой куш. Зиди кивнул, отбросил в сторону деревянный меч, с усилием разогнул металлический ошейник, который и не всякому воину конга дался бы, бросил опостылевшую железку на камни, потер шею, неуклюже шагнул в сторону, с трудом нагнулся, поднимая с камня халат и колпак, и пошел, хромая, через каменную арку в город свободным человеком.

– Что скажешь? – Касс положил руку на плечо Седда. – Потеря раба меньшая беда, чем проигрыш на арене. Честь твоего дома не пострадала. Я Ролла понимаю, он язык проглотил, хотя от утраты пятисот монет дом Рейду не обеднеет.