Музыка былого и рабыни   ::   Ле Гуин Урсула

И наконец прошептал сидящим внизу в темноте:

— Я постараюсь вернуться поскорее, — выполз наружу и неуклюже встал на ноги. У него перехватило дыхание — воздух казался густым и пахнул гарью. Свет был неясно-мутным. Он шел вдоль стены, пока не оказался у дверей.

То, что еще оставалось от старого дома, теперь тоже лежало в развалинах, развороченных, тлеющих, затянутых вонючим дымом. Булыжник двора исчез под битым стеклом и черными углями. Ничто не двигалось, кроме дыма. Желтый дым. Серый дым. А надо всем этим сияла ровная чистая голубизна рассвета.

Он направился к террасе, хромая и спотыкаясь, потому что ступню и всю ногу пронзала невыносимая боль. Подойдя к балюстраде, он увидел почернелые обломки двух летательных аппаратов. Половина верхней террасы превратилась в дымящийся кратер. А ниже сады. Ярамеры уходили вдаль, красивые и безмятежные, как всегда, все ниже и ниже к вековому дереву и к реке. Поперек ступенек, ведущих на нижнюю террасу, лежал человек, лежал, раскинув руки, словно отдыхал. Нигде никакого движения, кроме стелющегося дыма, да порывы ветра раскачивали кусты с белыми цветами.

Ощущение, что за ним следят сзади из пустых окон в еще торчащих обломках стен, было невыносимо.

— Есть тут кто-нибудь? — неожиданно для себя крикнул Эсдан.

Тишина.

Он крикнул еще раз, громче.

И донесся ответ. Откуда-то со стороны фасада. Он, хромая, спустился на дорожку — открыто, не пытаясь прятаться. Какой смысл? Из-за угла вышли люди.