Мы - из Солнечной системы   ::   Гуревич Георгий

Он отказался от Шарады, даже написал письмо в Совет Планеты, предложил отодвинуть старт лет на десять, пока не будет побежден световой барьер, но в глазах у него тоска… ему так хочется, так хочется присоединиться!

Кибы-подносы катаются между столиками, возглашают гулким баском: “Уезжающие, высказывайте желания. Земля угощает вас. Земля выполняет любые желания”.

Кто-то требует вина из музейных погребов, кто-то заказывает свежие манго из Калимантана. Но жевать и пить не хочется в последний час на Земле. Индонезиец, поковыряв фрукты, спрашивает, можно ли показать мангровые рощи на экране. Предложение приходится по вкусу. И остальные решают взглянуть в последний раз на родные края. Отбывающим планета показывает многообразные свои лица: кому – аргентинскую пампу, кому – суровую тайгу, кому – дымящуюся Этну, кому Лондон с моросящим дождичком. А Ким заказывает самое близкое – кирпичные зубцы Кремля и ту угловую башню, где вчера он видел глаза, не для него сияющие.

По две минуты на каждого. Час с небольшим на всю планету.

Слишком мало. Улетающие чувствуют, что не насмотрелись.

Но нельзя же длить прощание до бесконечности, утомлять экипаж накануне записи. Если их запишут усталыми, они и очнутся усталыми перед Шарадой.

– Внимание. Первый ум человечества напутствует отъезжающих!

Все смотрят на столик, за которым Зарек шепчется с Дином, но профессор почему-то не спешит на трибуну. Вместо него там появляется некто широкогрудый, осанистый, с задорной русой бородкой и смеющимися глазами… незнакомый… нет, странно знакомый Киму.