Мышь на миле   ::   Кинг Стивен

Его седые волосы, обычно аккуратно причесанные, были взлохмачены и торчали во все стороны, и, когда я вошел, он сидел, обхватив руками голову. Глаза были красные, опухшие, с мешками. Самое ужасное - он дрожал, словно вошел в дом после прогулки ужасно холодной ночью.

- Хэл, извини, я зайду позже, - начал я.

- Нет, - сказал он. - Пожалуйста, Пол. Зайди. Мне так нужно сейчас с кем-нибудь поговорить, как никогда в жизни. Зайди и закрой дверь.

Я сделал, как он велел, забыв о своей боли впервые с тех пор, как проснулся утром.

- У нее опухоль мозга, - сообщил Муре. - Врачи сделали рентгеновские снимки. И этими снимками они очень довольны. Один из них сказал: это, наверное, лучшие из всех, что есть. Собираются опубликовать их в каком-то медицинском журнале в Новой Англии. Они сказали, что опухоль размером с лимон и уходит вглубь, а там нельзя оперировать. Они предполагают, что она умрет к Рождеству. Я ей не сообщил. Не представляю, как это сделать. Я не знаю, как мне жить дальше.

Потом он заплакал, всхлипывая, и его рыдания вызвали во мне жалость и своего рода страх: когда человек, умеющий владеть собой так, как Хэл Муре, вдруг теряет самообладание, на это страшно смотреть. Я постоял, а потом подошел к нему и положил руку на плечи. Он обнял меня обеими руками, как утопающий, и стал рыдать у меня на животе. Позже, снова взяв себя в руки, он извинился. Мурс старался глядеть мне в глаза, как человек, чувствующий, что ему стыдно, и, может быть, так стыдно, что он не в состоянии это пережить.