JК
Мышата :: Брэдбери Рэй Дуглас
Страница: 3 из 7Вот так молча и незаметно они все эти годы уходили на работу.
– Где они работают? – спросил я за завтраком.
– Он – кочегар в "Юнайтед Стейтс Стил". Она – портниха в какой-то мастерской.
– Нелегкая работа.
Я отпечатал несколько страниц моего романа, потом еще полторы, но уже медленнее и ленивее. В пять часов я увидел, как мексиканка возвращается с работы: она отперла дверь, проскользнула внутрь, повесила пальто на крючок, задернула занавески и плотно закрыла дверь.
Он пришел в шесть, так же поспешно, как уходил утром. Стоя у своих дверей, он являл воплощение бесконечного терпения. Тихо, словно мышь, поскребся он в дверь, подождал. Наконец она впустила его. Я не заметил, чтобы их губы шевельнулись.
За все время ужина от них не донеслось ни звука, ни запаха жареного, ни звона посуды.
Потом они зажгли маленькую синюю лампочку.
– Вот так же точно он приходит платить, – сказала моя жена. – Стучит так тихо, что я даже едва слышу. Случайно взгляну в окно и вижу, что он, как часовой, стоит у двери. Бог знает, сколько времени он дожидается каждый раз.
Спустя два дня, чудесным июльским вечером, я работал в саду. Внезапно из дома вынырнул маленький мексиканец и сказал, оглядев меня с ног до головы:
– Вы сумасшедший!
Он повернулся к моей жене.
– И вы сумасшедшая!
Потом добавил, живо жестикулируя, но уже тише:
– Вы мне не нравитесь. Столько шума. Вы мне не нравитесь. Вы – сумасшедшие.
И вернулся в свою квартиру.
– Где они работают? – спросил я за завтраком.
– Он – кочегар в "Юнайтед Стейтс Стил". Она – портниха в какой-то мастерской.
– Нелегкая работа.
Я отпечатал несколько страниц моего романа, потом еще полторы, но уже медленнее и ленивее. В пять часов я увидел, как мексиканка возвращается с работы: она отперла дверь, проскользнула внутрь, повесила пальто на крючок, задернула занавески и плотно закрыла дверь.
Он пришел в шесть, так же поспешно, как уходил утром. Стоя у своих дверей, он являл воплощение бесконечного терпения. Тихо, словно мышь, поскребся он в дверь, подождал. Наконец она впустила его. Я не заметил, чтобы их губы шевельнулись.
За все время ужина от них не донеслось ни звука, ни запаха жареного, ни звона посуды.
Потом они зажгли маленькую синюю лампочку.
– Вот так же точно он приходит платить, – сказала моя жена. – Стучит так тихо, что я даже едва слышу. Случайно взгляну в окно и вижу, что он, как часовой, стоит у двери. Бог знает, сколько времени он дожидается каждый раз.
Спустя два дня, чудесным июльским вечером, я работал в саду. Внезапно из дома вынырнул маленький мексиканец и сказал, оглядев меня с ног до головы:
– Вы сумасшедший!
Он повернулся к моей жене.
– И вы сумасшедшая!
Потом добавил, живо жестикулируя, но уже тише:
– Вы мне не нравитесь. Столько шума. Вы мне не нравитесь. Вы – сумасшедшие.
И вернулся в свою квартиру.