Кровные братья   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Теперь мне приписан контрабандный провоз в СССР подрывной сионистской литературы. Обо всем доложено и в консерваторию, и в соответствующие инстанции. Так что отныне я, дорогой мой друг, и изгой, и пария. Не говоря уже о том, что, разумеется, «невыездной». За пределы Московской области пока еще выпускают — и за то спасибо.

— Гера, это же какой-то бред!

— Не скажи. «Они» так не считают. Ну все. Поговорили. На сегодня достаточно. Увидимся — потолкуем подробнее.

Первым, кого встретил Юрий на следующий день в консерватории, оказался секретарь комитета комсомола Лешка Фролов. Перст судьбы! Из всех соучеников не было более скользкой и неприятной личности, наиболее подходящей, чтобы сорвать злость и раздражение Владимирского после вчерашнего разговора с Геркой. Бездарнейший музыкант, но при этом умный, хитрый и прозорливый карьерист, Фролов давно уже поставил крест на своей виолончельной исполнительской судьбе, прекрасно понимая, что никаких лавров он тут стяжать не сумеет. Иное дело — общественно-политическая сфера. И здесь дипломатичному, ловкому и беспринципному Фролову не было равных.

Вот и сегодня, уловив каким-то шестым чувством возбужденное и неадекватное состояние Владимирского, Фролов ловко перехватил инициативу в разговоре:

— Юрка! Поздравляю! Говорят, ты был бесподобен!

— Спасибо.

— Ну вот теперь еще «возьмешь» Венявского — и прямая дорога на Чайковского.

— Какого-такого Венявского? В Познань едет Райцер.