На крестины в Палестины (Рабин Гут - 5)   ::   Лютый Алексей

Он сложился почти вчетверо и, отбросив с шеи свободно болтающийся конец чалмы, выхватил из ножен кривую саблю. Попов, не ожидавший такой прыти от собеседника и потому испугавшийся, отскочил в сторону, а удивленный омоновец повернулся к Рабиновичу.

- Сеня, я, в натуре, не понял, что этому уроду надо? сердито заявил он. - Сначала вопросы хамские задает, а теперь вот, как гейша французская, вниз свалился...

- Гейши не французские, а японские, - меланхолично поправил его Рабинович, не сводя с сарацина удивленного взгляда.

- Да какая мне разница, на хрен, - отмахнулся от него сердитый Ваня. - Ты видишь, что он делает? Полбашки заголил и саблю нам под нос тычет, чтобы мы ему кантик на затылке подровняли. Что мы, блин, на педикюров похожи?

- На кого? - оторопел кинолог.

- Ну, на педикюров. - Увидев его рожу, Жомов растерял весь пыл. - Это те, кто педикам красоту наводит...

Закончить фразу Ваня не успел, потому что Попов с Рабиновичем заглушили ее диким хохотом. Сеню просто скрючило пополам, а эксперт-криминалист и вовсе на травку свалился и недоеденный кусок мяса потерял. И то хорошо, что не поперхнулся им и не умер! А бравый омоновец сначала удивленно вытаращился на друзей, а потом, совершенно не понимая причины их смеха, начал потихоньку багроветь от злости. Может быть, так бы навсегда и остался с пунцовой харей, цвета генеральских лампас, да Рабинович вовремя в себя приходить начал.

- Ну, ты, блин, ля-апнул! Как в микрофон рыгнул, - едва отдышавшись от смеха, заявил он Жомову.