На острие иглы   ::   Стальнов Илья

Как вы думаете, есть ли что-нибудь там? – Бауэр указал вверх. – И каков он будет, тот самый высший суд?

– К чему бояться смерти? – без особой охоты поддержал я умную беседу. – Для тех, кто верует в Господа, старость и смерть так же естественны, как рождение и молодость. И потом, зачем ожидать плохого от Божьего суда?

– А если душа запятнана грехами? – вздохнул Густав.

– Думаю, Бог милостив гораздо больше, чем принято считать. Иначе в вечной борьбе Света и Тьмы победил бы враг человеческий. Дьявол идет вслед за отчаянием и безнадежностью, а Бог – за надеждой и прощением.

– Лихо вы говорите, – насмешливо прищурился Бауэр. – Складно, прямо как по писаному. Прощение за грехи… А что есть грех? Непросто все это Ох непросто… Мы знаем десять заповедей. Не убий А если смертного врага? Не укради. А если ради сбережения от голодной смерти детей своих? И что я сделал сегодня – взял на душу грех или спас душу?

– А что вы сделали сегодня? – неожиданно я понял, что разговор между нами нешуточный. Густава что-то гложет, он хочет в чем-то признаться, но откровенно боится.

– Ничего, – встрепенулся он. – Это я просто так. Выпьем еще?

– Нет. Я люблю, когда сознание остается ясным. И не люблю пустых иллюзий.

– А я люблю. – Бауэр опрокинул кубок.

Через некоторое время, когда темень за окнами сгустилась, я будто очнулся от каких-то дурных чувств, накативших на меня, и произнес:

– Пожалуй, мне пора.